Крутится-вертится...

Отныне он начнет наделять талантами не всех сразу, как бывало, когда Мысли струились из Бака могучим потоком и каждый не слишком ленивый способен был что—то схватить, припрятать для себя, а будет давать избирательно, можно сказать, из рук в руки.

Это и проще, и надежнее сейчас…

А люди взамен станут отдавать ему собственные души ― при условии, что души вернут им лишь тогда, когда они используют талант до предела, сотворив одно, пять, десять ― сколько будет им по силам! ― добрых дел, открытий или изобретений, которые бы двинули дальше прогресс.

Он примется облетать Землю и менять талант на души, и всего лучше ― у детей: те скорее, не обремененные житейскими предрассудками, пойдут на эту сделку.

Подумаешь, осталось пять часов! Он запетляет чуточку земное время, чтоб успеть. Совсем чуть—чуть… На небесах и не заметят… А ему ― как раз.

И, когда наконец поставят новый Кран, удушливые смрадные века всеобщей дикости уже не возвратятся ― в мире появятся другие, свободные от страха гении.

Во время Большой войны папа этого маленького мальчика был партизаном, его грудь украшали ордена и медали, и сын безмерно гордился своим отцом.

Когда в дом приходили гости и мальчик выбегал им навстречу, чтобы ласковые дяди и тети погладили его по головке и подарили заветную плитку шоколада, взрослые неизменно задавали ему воистину взрослый, нелепый вопрос:

― Детка, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Только не ври!

И мальчик с полной серьезностью, как будто это было давно уже решенное дело и никаких сомнений просто появиться не могло, отвечал:

― Партизаном!

Гости громко, заразительно смеялись, по—взрослому неискренне восхищались находчивостью ребенка и, тотчас забыв о нем, отправлялись пить, есть и болтать о своих исключительно важных делах.

Но как—то раз гости по обыкновению задали мальчику свой «каверзный» вопрос, и малыш вдруг смутился, оробел и едва слышно пробормотал:

― Не знаю.

Гости, привыкшие к другому ответу, были поражены, но потом они рассмеялись, решив, что так быть и должно ― ведь ребенок растет и, стало быть, мудреет…

А мальчик стремглав выбежал из дома, примчался на зеленую лужайку и замер, ожидая, когда же раздадутся шаги этого замечательного человека, который с недавних пор начал здесь гулять и рассказывать малышу удивительные истории про землю, звезды, птиц, зверей…

Кусты раздвинулись, и появился незнакомец.

― Привет, я смотрю, ты уже здесь!.. ― сказал он, улыбаясь. ― Добрый день.

― Здравствуйте, ― вежливо кивнул мальчик.

― Ты ждешь, наверное, что и сегодня я что—нибудь тебе расскажу?

― Да, ― чуть смущаясь, ответил мальчик. ― Пожалуйста. Вы очень интересно говорите.

Незнакомец чуть заметно усмехнулся.

― Ну, что ж, тогда давай ― присядем вот здесь и начнем. На чем мы в прошлый раз остановились?

― Вы говорили, что и по листьям, и по стволам, и по траве бегут соки, как кровь у нас. Я проверил: так и есть! ― малыш с восторгом поглядел на незнакомца. ― Но скажите теперь, почему зимой холодно, а летом тепло?

― Это очень просто, детка. Я ведь, помнишь ли, рассказывал, что Земля обращается вокруг Солнца… И получается так, что летом Солнце стоит высоко над горизонтом, а зимой очень низко, и, чем ниже, тем холодней. Тут все зависит от наклона земной оси. Земля ведь ― как волчок.

― Я не люблю зиму, ― с сожалением признался мальчик. ― И я очень не люблю, когда холодно. Неужели нельзя сделать так, чтобы лето было всегда?

― Ты задал сложный вопрос… ― незнакомец качнул головой. ― Не знаю даже, что сказать… Об этом и прежде мечтали многие, совсем не глупые люди. Если хочешь, займись этим, когда вырастешь. Попробуй сделать так, чтобы на Земле осталось только лето, чтобы все холодное и пасмурное, какое только есть на свете, исчезло, чтобы люди не мерзли и не болели, чтобы у них было меньше ненужных забот. Займись, малыш, этим, когда станешь большой. А? Ты согласен?

― Да, ― прошептал мальчик, мечтательно глядя вдаль ― он уже видел лето, вечное тепло и вечные улыбки, которые подарит людям…

― Ты станешь творцом, малыш. Должен стать! Ты обещаешь мне?

― Да! ― выкрикнул мальчишка. ― Да! ― И ему показалось, что от одного лишь его слова принимаются таять в мире снега, исчезает стужа и на далеком севере расцветают луга и начинают зеленеть леса. ― Обещаю!

Он умолк и невольно зажмурился, отдаваясь этим упоительным картинам. А когда раскрыл наконец глаза, незнакомца уже не было, вечерние сиреневые тени вытянулись по земле ― настало время возвращаться домой.

― Ну вот и САМ явился! ― дружно закричали гости, едва он возник на пороге, и, словно издеваясь над ним, а может, просто позабыв о том, что говорили раньше, они снова задали ему, по их убеждению, коварный и многозначительный вопрос: ― Кем ты хочешь быть, детка, когда вырастешь?

― Творцом! ― выпалил он, стоя посреди комнаты.

― Кем—кем?

― Творцом!

― Ты, ― Удивились гости, ― ну, каков герой! Но ведь ты раньше хотел быть партизаном?!.

― А теперь я буду творцом, ― упрямо повторил мальчик, испытывая неожиданную ненависть к этим добреньким дядям и тетям, которые дарили ему шоколад и гладили по головке. ― Буду!