Круто закручено. Дамские штучки

– О’кей, – вырвалось у нее прежде, чем Лаки сообразила, на что соглашается. Хотя она была уверена, что до этого не дойдет. В любом случае добивалась желаемого, и в этот раз – она не сомневалась – исключения не будет. – Если средства я выбираю сама, – добавила Лаки.

– Да действуйте как вам заблагорассудится, – сдался клиент. – Только избавьте меня от неприятностей.

– Значит, по рукам, – воодушевилась Лаки и повесила трубку. В ее озорных глазах заплясали черти.

* * *

Прежде чем выбрать, по какому адресу искать Васильева, я позвонила на его фирму и перебросилась парой фраз с секретаршей. Шефа на месте не оказалось.

«Неужели он все еще прохлаждается?» – задалась я вопросом, направляясь к дому возможного нового партнера моего клиента. Ливень немного утих, и видимость на дороге улучшилась. Но дождь монотонно бил по крыше «девятки», наводя на меня тоску и предрекая скорые холода. «Сразу видно, что Васильев и Марусич – друзья, – заключила я. – Сибаритские привычки одни и те же».

С Васильевым удача мне улыбнулась, я застала его в тот момент, когда он собирался переступить порог квартиры и захлопнуть за собой железную дверь.

– Меня Марусич прислал, – объяснила я, не решаясь предпринять и малейшей попытки конспирации. Недоразумения с Кругловой мне хватило сполна. Давно я не оказывалась в такой нелепой ситуации.

– А, Иванова, – понял он. Как я и предполагала, Алексея Марусич тоже просветил на мой счет. Оставалось только смириться.

– Ага, – согласилась я. – У меня к вам несколько вопросов.

– Мне некогда! – огорчился Васильев. – Может быть, в другой раз?

– Я вас долго не задержу, – настаивала я.

– Ладно, – он наконец уступил. – Проходите. Оленька, сделай нам кофе! – крикнул он из прихожей, разуваясь. В коридор заглянула женщина в махровом халате.

– Что-то случилось? – испугалась она.

– Ничего, мне придется немного задержаться, – сказал Алексей и повторил свою просьбу слегка раздраженным тоном.

Оленька пожала плечами и ушла на кухню.

Я вошла в зал, обильно заставленный дорогой аудио– и видеоаппаратурой.

– Присаживайтесь, – указал Васильев на диван. – Что вы хотите от меня услышать?

И тогда я спросила прямо в лоб:

– Где вы провели ночь с четырнадцатого на пятнадцатое октября и со второго на третье ноября?

– Вы имеете в виду мое алиби? – усмехнулся Алексей.

Улыбка у него вышла нехорошая – хищная, обнажившая десны. Словно он готовился к предстоящей охоте и опасался нечаянно оказаться в роли дичи. При встрече в дверях Васильев не произвел на меня подобного впечатления. Возможно, потому, что там свет не падал ему в лицо и я тогда не успела толком рассмотреть его внешность. Сейчас он изучал меня узкими бледно-голубыми глазами, в которых светился холодный интерес, как будто в них застыли две льдинки. При этом казалось, что его длинный вздернутый нос над тонкими неестественно бледными губами к чему-то принюхивается. Волосы Васильев зачесывал назад и, скорее всего, пользовался гелем, потому что они слегка поблескивали. Такое масляное «сияние» я на дух не переношу!

– Именно, – заявила я. В этот момент Оля внесла две крохотные чашечки кофе и поставила их на столик.

– А вы? – поинтересовалась я у нее, удивленная количеством приборов.

– Я пойду к себе. У меня голова болит, – мягко оправдываясь, Ольга сразу вышла из комнаты.

– С женой, где же еще? – ответил на мой первый вопрос Васильев.

В том, что Ольга подтвердит все его слова, я не сомневалась, потому и не стала беспокоить ее расспросами. В общем-то, на другой ответ я и не рассчитывала.

– О чем вы еще хотите узнать? – Васильев явно издевался, что было написано на его гладко выбритом лице.

– Вы и в самом деле испытываете финансовые затруднения? – задала я следующий вопрос.

– Марусич проболтался? – Васильев весь напрягся, даже втянул отвисший живот. Одна из пуговиц на белой рубашке нечаянно расстегнулась.

– А разве это секрет? – удивилась я. Мне его реакция совсем не понравилась. Он действительно мог оказаться замешанным в историю с кражей. Так мне подсказывала интуиция. Значит, следует навести о нем подробные справки.

– Не секрет. И в самом деле, испытываю, – выдавил Васильев сквозь зубы и противным голосом добавил: – Только это вовсе не означает, что по ночам я гербы ворую.

В ответ на данное замечание с моей стороны было молчание – у меня на этот счет имелись иные соображения. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь обнаружить в одутловатых чертах признаки алкогольной интоксикации. Однако заядлым пьяницей Алексей не выглядел, скорее напоминал человека, чуть-чуть подуставшего от веселой жизни.