Круто закручено

Пару часов я занималась своей бухгалтерией с энтузиазмом, потом еще час без всякого энтузиазма. Предлог, чтобы прерваться, долго искать не пришлось: я захотела есть. Точнее – почувствовала, что скоро захочу. А поскольку я сейчас была абсолютно свободна от сыщицких дел, имелось достаточно времени, сил и желания побаловать себя и приготовить что-нибудь действительно вкусненькое. Глупо жевать вчерашние пирожки или размороженные в микроволновке сосиски, если можешь испечь себе, например, пиццу.

Я отправилась на кухню, быстренько замесила пресное тесто, выгребла из холодильника всякую всячину, которая могла пригодиться для начинки. Окинула взором свои сокровища и порадовалась. Ох, и молодец же я! Ох, и хозяйственный же я человек! Оказалось, имеется все, что нужно: помидоры, яйца, кусок колбасы, лук, пучок петрушки и, самое главное, сыр! Нормально! Пицца будет – объедение… Наверняка на запах кто-нибудь в гости завалится. Не то чтобы я действительно так считала, но на всякий случай сделала пиццу на самой большой сковородке. В конце концов, если никто не придет, можно будет и на завтра оставить.

Как это там в песенке поется: «Предчувствия его не обманули!» Примерно через час я потянула на себя дверцу духовки и убедилась, что пицца дошла до идеального состояния. Только я вытащила и поставила сковороду на стол, как и положено в таких случаях, раздался звонок.

«Мельников», – определила я. С такой точностью на кормежку являлся только он. А мою пиццу Мельников чует с другого конца города. Бросает все дела и мчится на попутном транспорте, чтобы порадовать меня хорошим аппетитом. Вот и хорошо, что Мельников. «Что бы я делала, если бы опять вернулся Вересов?» – пошутила я про себя… Не торопясь (никуда он теперь не денется), я ловко вытряхнула пиццу на большое блюдо, прикрыла чистым полотенчиком и пошла открывать.

Кто, вы думаете, стоял за дверью? Голодный Андрей? Или хотя бы его дружок Витя Самойлов, который мне однажды жизнь спас, и я тогда решила, что буду кормить его до своего смертного часа? Ничего подобного. За дверью стоял Вересов. Этот Вересов, кажется, скоро станет мне сниться. Ну нельзя же так… Прямо как в поговорке: «Только помянешь черта, так он на пороге». Я, конечно, не верю в мистику, приметы и предсказания, но элементарной осторожности, как правило, придерживаюсь. А здесь, видно, дала слабинку, не вовремя подумала о своем незадачливом клиенте.

А рядом с улыбающимся Геннадием Валентиновичем на лестничной площадке стояла и улыбалась его супруга Лариса Витальевна.

– Татьяна Александровна, можно к вам? Вы не заняты? – спросил Геннадий Валентинович. Это был голос совершенно счастливого человека. Одной рукой он прижимал к себе бутылку шампанского и большую коробку конфет, а второй придерживал за плечи Ларочку.

– Д-да, конечно…

Я была несколько ошеломлена, но постаралась скрыть это. Они что, пришли свое примирение ко мне праздновать? А, собственно, почему бы и нет? Я ведь у них теперь вроде крестной матери или еще чего-то такого, уж и не знаю, как это называется. Так что я постаралась улыбнуться им как можно шире и радостней.

– Вы как раз вовремя, у меня пицца готова!

Они прошли в комнату. Вересов немного смущенно вручил мне шампанское и конфеты, я быстро накрыла на стол. Пока я расставляла фужеры и тарелки, гости ворковали на диване. Парочка выглядела довольно забавно. Геннадий Валентинович – все в том же сером костюме, но с блестящими глазами, порозовевшими щеками и очень довольный. И рядом с ним Ларочка – золотистые волосы в художественном беспорядке, открытый ярко-желтый сарафанчик подчеркивает достоинства изящной фигурки, под цвет медовых глаз янтарный кулончик на шее, стройные ножки обуты в золотые босоножки. Легкая, как бабочка, и тоже счастливая. Вересов совершенно прав, недостатка в деньгах она явно не испытывает и пользуется ими довольно практично. Не то чтобы мне стало завидно, глядя на них, но что-то близкое к этому чувству я испытала.

За столом выяснилось, что примиряющие прогулки в парке и катание на каруселях вызывают голод, так что моя пицца пришлась очень кстати. Мне было ее совершенно не жалко, уж очень они нахваливали мое изделие. И правильно делали. Я и сама знаю, что пиццу готовлю великолепную.

Геннадий Валентинович очень ловко открыл шампанское (Ларочка в это время восхищенно следила за ним), поднял тост за мое здоровье. Правда, глядел он при этом на жену. Ничего, мы люди не гордые. Вообще, хорошо посидели. Вересовы наперебой рассказывали подробности своего примирения, я, проявляя приличествующий случаю интерес, слушала и кивала. Когда кончились шампанское и пицца, я сварила кофе и в дело пошли конфеты. Очень хорошие, кстати, самарские, «Золотая коллекция». Не иначе, Ларочка выбирала. Уж она-то должна знать толк в конфетах. Мне бы, исходя из необходимости беречь фигуру – а с этим у меня обычно строго, – следовало конфетами пренебречь. Но какого черта отказывать себе в такой вкусноте, тем более что дело сделано.

За кофейком Вересов перешел к делу.