Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Министерство финансов пыталось убедить американцев, что его щедрое отношение к банкам не будет дорого стоить экономике. Оно заявляло, что получит назад большую часть предоставленных банкам денег. Но слабый учет затрат еще больше укрепил некоторых специалистов во мнении о том, что Министерство финансов находилось в кармане у финансового сектора, чьи мошеннические приемы ведения бухгалтерского учета во многом способствовали созданию кризиса²¹. Эта точка зрения была подкреплена той позицией, которую заняло Министерство финансов в отношении финансового регулирования, о чем я расскажу дальше более подробно. Оно неоднократно заявляло о необходимости усиления регулирования, но проявляло нерешительность, когда дело доходило до решения важных вопросов, и часто при их рассмотрении принимало сторону банков. После публикации первого издания этой книги Министерство финансов наконец-то решило поддержать введение определенных ограничений на деятельность торговых банков (правило Волкера), но потом отложило принятие этого решения на год под предлогом того, что этот вопрос нужно изучить более глубоко, словно того времени, что прошло с начала кризиса, не хватило чиновникам министерства для того, чтобы в полной мере разобраться в сущности этого вопроса. Когда сенатор Бланш Линкольн из Арканзаса, которая борется за свое политическое выживание, способствовала принятию Сенатом положения об ограничении деятельности банков при выполнении ими операций с высокорискованными деривативами, администрация и Федеральная резервная система в кулуарах, а иногда и открыто выступали против нее.

Ничто не символизирует недостатки акций спасения и неоднозначной роли ФРС и администрации при их проведении более наглядно, чем 180 млрд долл. помощи, предоставленной AIG. Чем больше подробностей о спасении AIG становится известными, тем яснее становится ответ на вопрос о том, почему администрация и ФРС пытались сохранить в секрете информацию, относящуюся к проведению этой акции. Оказалось, что самым крупным бенефициарием акции, направленной на спасение AIG оказалась Goldman Sachs (единственным главным исполнительным директором с Уолл-стрит, который присутствовал во время заключительного об суждения судьбы AIG, был глава Goldman Sachs)²². Каждый раз, когда Федеральная резервная система и Министерство финансов пытались найти аргументы, оправдывающие их действия в тот период, они вызывали лишь все большие подозрения. В этой книге я уже отмечал, что при закрытии позиций банков в рискованных деривативах им было выплачено 100 центов на доллар: это напоминает ситуацию, когда страховая компания, отменив действие полиса страхования от огня, все же выплатила страховую сумму после того, как дом действительно сгорел. ФРС и Министерство финансов заявляли, что у них не было выбора, и утверждали, что французский закон требует, чтобы французским банкам выплачивалось по 100 центов на доллар, и поэтому, мол, они не могут относиться к Goldman Sachs хуже, чем к французским банкам. Но подобные аргументы очень сомнительны: французские банки урегулировали свои отношения с частными лицами, потратив на это гораздо меньшие средства. Были ли наши государственные должностные лица введены в заблуждение попыткой банков содрать как можно больше денег с нашего правительства? Оказалось ли правительство настолько доверчивым? Или же они хотели, чтобы их обманули? Или они думали, что нас можно так легко одурачить? Эти вопросы и сегодня остаются без ответа.