Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса

Первоначальное предложение Полсона оказалось полностью дискредитированным, что стало очевидно в тот момент, когда возникли трудности по определению цен выкупа тысяч отдельных активов. На цены токсичных активов, устанавливаемые через прозрачный механизм аукциона, несомненно, оказывалось давление со стороны тех, кто не хотел переплачивать банкам. Вскоре, однако, стало ясно, что акционирование тысяч отдельных категорий активов является кошмарным вариантом. Существенное значение в этом процессе имеет время, а при выбранном варианте ничего не могло быть сделано быстро. Кроме того, если аукцион проводится справедливо, цены не могут быть очень высокими, в результате чего банки остаются с большой дырой в своем балансе. После продолжавшегося в течение нескольких недель яростного отстаивания своего предложения Полсон в середине октября 2008 года вдруг отказался от него и перешел к другому плану.

Его следующим предложением стало «вливание капитала». Выдвигалось несколько причин, обосновывавших необходимость обеспечения того, чтобы у банков было больше собственных средств, необходимых для рекапитализации. Одним из аргументов служила надежда на то, что в этом случае банки смогут активнее заниматься кредитованием. Еще одной причиной был урок 1980–х годов: банки с недостаточным капиталом создают риск для экономики.

Три десятилетия назад ссудо — сберегательные ассоциации столкнулись с проблемой, похожей на ту, которая серьезно беспокоит банки сегодня. Когда в конце 1970–х и в начале 1980–х годов процентные ставки были резко подняты для борьбы с инфляцией, стоимость заложенных активов, имевшихся у ссудо-сберегательных банков, очень сильно снизилась. Но банки финансировали эти ипотечные кредиты за счет депозитных средств. В новых условиях суммы, которые они были должны вкладчикам, остались прежними, а стоимость их активов значительно снизилась, из-за чего ссудо — сберегательные ассоциации фактически оказались банкротами.

Однако правила бухгалтерского учета позволяли им отодвинуть день расплаты. Ссудо — сберегательным ассоциациям не нужно было учитывать новую стоимость заложенных активов, то есть осуществлять списания с учетом рыночных реалий. Но им пришлось установить для своих вкладчиков более высокие процентные ставки, чем те, по которым им платили получатели их ипотечных кредитов. В результате эти ассоциации столкнулись с серьезной проблемой, связанной с нехваткой наличных средств. Некоторые из них пытались решить проблему с наличностью за счет расширения своего бизнеса, то есть прибегнуть к разновидности финансовой пирамиды Понци, при применении которой выплаты по предыдущим депозитам осуществляются за счет новых вкладов. До тех пор пока никого это не тревожило, все было хорошо. Президент Рейган помогал им в проведении такой политики, еще более смягчая стандарты бухгалтерского учета, что позволяло им опираться и на свои неосязаемые активы, а это в свою очередь делало более привлекательными перспективы их будущих прибылей. Кроме того, власти прибегали и к ослаблению регулирующих правил.

Сберегательно — кредитные учреждения на самом деле были похожи на зомби — будучи по сути мертвыми банками, они продолжали свою деятельность среди живых. У таких зомби был стимул участвовать в том, что профессор Эд Кейн из Boston College называет «азартной игрой в воскрешение»20. Если они будут вести себя разумно, у них нет никакой возможности вылезти из той ямы, которую они сами себе выкопали, но если они пойдут на большие риски и их авантюры в конечном счете окажутся успешными, они смогут вновь вернуться в число платежеспособных. Если же их авантюры не сработают, это уже не будет иметь значения. Они просто не смогут быть еще более мертвыми, чем они уже были²¹. Разрешение банкам — зомби продолжать свое существование вкупе с ослаблением регулирующих правил, позволяющим им брать на себя более крупные риски, привело к тому, что в конечном итоге расходы на преодоление того хаоса, в котором оказалась вся финансовая система, стали еще более значительными. (Существует тонкая грань, отделяющая «азартные игры» или взятие па себя чрезмерных рисков от мошенничества, и потому не случайно, что 1980–е годы один банковский скандал следовал за другим. Поэтому, пожалуй, нет ничего удивительного в том, что в условиях нынешнего кризиса мы снова видим, как участники этого рынка активно идут на чрезмерный риск и прибегают к мошенничеству.)