Крутое время

Это было случайное, стихийное собрание дружинников возле казармы. То ли Орак не решался выступить после Мамбета, то ли у него были какие-то свои соображения, но на вопросительный взгляд Батырбека он не отозвался. Вместо него вышел вперед Ораз, но Батырбек будто не замечал его.

— Что же теперь получается? — обратился Ораз к Ба-тырбеку.

Батырбек быстро взглянул на него, растерянно пожал плечами.

— Братья! — воскликнул Ораз, поднимая руку и стараясь завладеть вниманием дружинников. — Родичи! Комитет дружинников решил соединиться с отрядом Айтиева-Вы же не против, так ведь?

В толпе молчали.

— Батырбек Альжанов верно подметил, что поход в Уил сомнителен. Правильно! И не только сомнителен, но и опасен. Вы спросите: почему? А потому, что мы сейчас еще очень слабы. Чтобы стать сильней и бесстрашно биться с врагом, надо примкнуть к отряду Айтиева. Мы должны научиться воевать, пройти хорошую школу. Это во-первых. Во-вторых: все правители валаята сейчас собрались в Уиле. И Жанша упрятался там, и Гарун, и офицеры штаба, и командиры— все удрали туда. В Уйшике[9] генерал Толстов сколачивает силы, а рядом, в Теке, стоят наготове аскеры наказного атамана. Неужели вы думаете, что Жанша не сообщил обо всем этом головорезу генералу? Безусловно, предупредил. Возможно, что против нас уже направлены казачьи сотни… — Ораз перевел дыхание, огляделся. Дружинники слушали внимательно. Это приободрило Ораза, и он заговорил громче — Джигиты, не следует забывать о том, что в Уиле находится офицерская школа. Трудно сказать, с кем они пойдут: с нами или с правителями велаята?

— Так что же, по-твоему, нам делать, милый оратор? — спросил насмешливо Жолмукан.

— Нам нужно немедленно отправляться туда, где собираются казахские джигиты, где развевается знамя свободы…

— Я подниму свое знамя. И в Уил твой не поеду, и б Акбулаке мне делать нечего. Я останусь здесь, в Уленты! — отрезал Жолмукан.

— Разве тамошний велаят сильнее здешнего? — проворчал Мамбет. — Откуда у Жанши столько силы, чтобы подняться против четырехсот джигитов? За один день разгромлю Уил! Кто со мной — выходи! — Мамбет решительно отъехал в сторону.

— Сказано — сделано! За тобой!

— Веди, Маке, в Уил! — нестройно закричали вокруг.

Хмурым вернулся Ораз на свою квартиру. «Эх, был бы здесь Абеке. Не так бы все кончилось. И Мендигерея нет. Да-а, рискованный путь выбрали дружинники. Со всех сторон их может окружить враг…»— удрученно думал Ораз.

— Прошлый раз меня искали вы, а сегодня я сам пришел к сам. А причина все та же — Хаким, — проговорил Нурум, сидя в маленькой комнатке Мукарамы.

Неожиданный его приход удивил девушку. «Очень стеснительный молодой человек, и как это он вдруг решился?»— подумала она, но после первых же слов джигита насторожилась.

— Может, вы от Хакима письмо получили? — спросила она, чуть улыбнувшись.

«Первый раз улыбнулась! Как царевна-несмеяна из сказки. Аульные девушки не только спрашивать, но даже по имени не назовут своего жениха», — отметил про себя Нурум и тихо рассмеялся.

— Чему вы смеетесь? — строго спросила Мукарама.

Нурум смутился.

— Мой смех, доктор, сестра, легкомысленный. Я что-то совсем другое некстати вспомнил. А пришел к вам проститься… Увидеть вас на прощание…

— Вы что, уезжаете?

— Не только я один, все дружинники.

— На войну?

— Нас хотели отправить на войну, мы восстали. Вы, наверное, слышали.

— Слышала. Дядя Уали говорит, что казахские джигиты никогда не воевали, поэтому отказываются и удирают по домам.

— Мы не хотим воевать — это верно. Но за свою свободу мы готовы отдать жизнь.

— Как это так? — не поняла девушка.

— Так, что мы будем биться за свободу. И смело пойдем в бой.

— Дайте вашу руку! — воскликнула Мукарама.

Нурум сконфузился. «Дать руку? Невеста его брата протягивает свою руку? Как же так?.. Значит, одобряет?..»

— Ну, чего вы смутились?

— Нет, просто… так, — Нурум вскочил и схватил руку девушки.

Тонкими, нежными пальчиками Мукарама стиснула мозолистую руку Нурума, Потом с заблестевшими глазами уставилась на растерянного джигита и, волнуясь, сказала:

— Настоящие джигиты!.. Хаким говорил мне: своими руками надо добиваться свободы, никто нам так просто ее не даст. Вот теперь я поняла, кто вы и ваши товарищи…

Румянец заиграл на ее щеках, длинные ресницы от волнения затрепетали, карие глаза, в которых появлялись прежде то страх, то надежда, сейчас тепло лучились.

Девушка выпустила его руку, стала хлопать в ладоши.

— Значит, одобряете… — пробормотал Нурум. — Спасибо!

— Да разве можно не одобрять смелость и мужество?! Знаете, я, может быть, больше других радуюсь. Я истосковалась по своим близким, а там, в моем родном городе, фронт… Очень, очень соскучилась я по своему краю… Сегодня весь день думала об Уральске.

«А что, если ее пригласить… с нами? — промелькнуло в голове Нурума. — Нет, это кощунство приглашать нежную девушку в поход с грубыми, неотесанными дружинниками. Вместе с нами не то что девушка — не всякий мужчина-доктор пойдет».