Крутой герой

— Великолепно! Великолепно! — надрывались комментаторы. — Первая кровь на поле, это всегда выглядит так волнующе! Ну давайте, давайте ребята, не останавливайтесь, у нас еще впереди главная задача!

— Да, но по правилам после первой крови положен тайм-аут типа «стоп-кадр», и вот… Судья объявляет стоп-кадр!

Старик, слезший с велосипеда вытащил из-под куртки еще одну гранату, и так же ловко кинул ее вверх. Следующим предметом, который он извлек был короткий автомат с кривым рожком. Передернув затвор, судья закинул оружие на плечо дулом вверх, и застыл с выжидательным видом.

— Чего это он, а? — спросил Андреа, и робот объяснил:

— Стоп-кадр — это когда все на своих местах, и никто не имеет права передвигаться…

Джули, не сбавляя темпа тараторил:

— А сейчас мы воспользуемся паузой, и зададим несколько вопросов нашим цивилам, тем более что получился интересный вариант: два цивила в одной так сказать лодке! Интересно, когда в последний раз в этом городе видели лодку? (Ха-ха-ха)

К джипу пролез оператор с камерой на плече — хотя он был явно не по местным, но пробирался сквозь толпу уверенно, раздавая тычки и пинки. Что интересно, никто ему не отвечал тем же — зрители предпочитали устраивать мордобой между собою, или швыряться пивными банками в тех игроков, которые оказывались в зоне досягаемости.

— Итак, первый вопрос к несравненной, восхитительной Ла-Вай-Ли, только вчера прибывшей в этот прекрасный город. Как вам тут нравится?

— А-а-а! Ы-ы-ы! — монотонно, на одной ноте подвывала восхитительная.

— Вы наверное боитесь, что головой в руках судьи будет ваша? Но смотрите, как здорово играют ваши соратники! Они уже свели на нет численное преимущество «Жоры»! Но всякое бывает, да всякое. О чем вы бы стали думать в последний момент перед смертью?

— И-и-и… — тянула Ла-Вай-Ли.

— Спасибо, а теперь цивил-доброволец команды «Железный Жора»!

Объектив камеры уставился прямо в лицо Андреа. Разбитной голос Джудит доносился через гомонящую толпу:

— Что вы чувствуете, находясь в железных лапах взбесившегося танка-робота?

— Пошла ты! — отмахнулся Андреа, воспользовавшись полузапомнившейся терминологией Слокума. Джудит не обиделась:

— Вечером я туда и собиралась. Правда, Джули? (Ха-ха-ха.) Вы надеетесь попасть в Большой Город?

— Хотелось бы, — нехотя, но всё же ответил он.

— Прекрасно! А кому бы вы хотели передать привет, прежде чем прозвучит сигнальный взрыв?

«Вы хочете шуток? Их есть у меня!» — озлоблено подумал Андреа, и глядя прямо в отливающие мёдом линзы объектива, раздельно сказал:

— Я хочу передать привет некоему Киоси, и спросить — как его голова? Не болит ли? А ещё я хочу спросить о здоровье господина Прерывателя, а то когда мы с ним расстались у него был очень болезненный вид. Так же мои поздравления даме высшего цвета Юлианне, фрейлине величественного высочества Наталии — я поздравляю её с великолепно вышколенными и надёжными слугами, типа того, череп которого украшает шею одного из бойцов команды «Кататония». А вот привет величественному высочеству и прочая, прочая, то есть Наталии я надеюсь в ближайшее время передать лично!

Договаривая до конца Андреа почувствовал, что что-то изменилось вокруг, но что конкретно, он понял только когда закончил речь.

Зрители замолчали. Публика, только что разнузданная, орущая, плюющаяся и рыгающая, теперь стояла тихо, и замерши. Даже от комментаторского автобуса не донеслось ни звука, хотя нет, один звук всё-таки был — многократно усиленное «ик!», словно Джудит подавилась очередной плоской шуткой.

«Так, а что я такого ляпнул? И что из этого следует?!» — искать ответы на эти вопросы времени не было, но Андреа чётко ощутил, что та самая инициатива, о необходимости захвата которой он так часто говорил, сейчас сама отдалась ему в руки. Только вот что с ней делать!?

Тишина словно с каждым мгновением давила ему на уши все сильнее и сильнее, словно накапливая в себе давление… И спустя секунду она взорвалась! Заорали, засвистели ржавые, к ним добавились нечленораздельные вопли комментаторов, в толпе замелькали вспышки выстрелов, причем направленных не только в воздух. Андреа вдруг подумал, что если бы неистовствующая толпа окружала поле не со всех сторон, а только с трех, то в четвертую вытолкнуло бы всех, кто на поле оказался, словно пулю из гильзы, в которой взорвался порох.