Крутой мэн и железная леди

– Но я не договорил, – продолжал тем временем Юрий. – Это остро, говорю я, и даже где-то небезопасно – жить по законам чужого бреда. Однако необходимо. У каждого больного есть психотическая часть личности – и здоровая, но она как бы в тени больной части. До нее нужно достучаться. Чаще всего принято применять брутальные методы: лекарственную терапию или там лоботомию какую-нибудь. «Полёт над гнездом кукушки» смотрели, конечно. Во-во. Но мне казалось интересней пожить в метафоре этого моего пациента, стать в ней совершенно своим. Меня это многому научило. Быстроте реакций, неожиданным решениям, умению всякую ситуацию повернуть в свою пользу. Помню, один раз он где-то добыл спички (психи, чтобы вы знали, необычайно изобретательны, вот у кого надо неожиданным решениям учиться – это просто академия!), собрал в кучу какие-то комиксы, газеты со сканвордами, простыни и пригрозил устроить пожар, если его информация тотчас же не будет передана в высшие инстанции. Правительству, как он выражался. Самое плохое, что он разбил стакан, взял осколок и грозил взрезать себе вены! С вязками, значит, к нему никак не подберешься. А я уже этого мужика успел немного узнать: он серьезный был дядька, очень обиженный на жизнь, на людей, на судьбу, серьезный и решительный, на всё способный. Мне никак не хотелось, чтобы он умер, ну рано ему еще было умирать!.. А у нас на выходе из отделения всегда дежурили милиционеры, поэтому я послал олигофрена (надо сказать, это в психушках активисты, первые помощники персонала, покладистые, добродушные, безобидные!) за ними. Приходят двое таких салажат молоденьких, ничего не соображают, глазки в кучку. Я им грозно приказываю достать блокноты и записывать важное сообщение. Они понять не могут, шучу я или нет, чувствую, сейчас ржать начнут… вот был момент, ужас! У мужика этого стекло наготове… К счастью, парни поняли значение моих огненных взоров, записали все, что он там молол, причем пришлось дословно записывать, под диктовку, наш дяденька поминутно требовал повторить… Чего он там только ни напорол, Господи Боже! – Юрий закатил глаза. – Ладно. После диктовки он немного успокоился, позволил сделать себе уколы, лег спать. И, что характерно, наутро, отойдя, всё случившееся помнил с небывалой ясностью! Спрашивал, не выбросили ли милиционеры свои блокноты, ходил, по урнам проверял… Но я как чувствовал: забрал у них записи и спрятал.

Юрий умолк и сидел, уставившись в пол. Углубился в воспоминания, задумчиво покачивал головой. Смотрелось это… странно, скажем так.

Алёна испуганно обернулась к Ване. А тот просто-таки давился смехом, глядя на доктора Литвиненко.

– Ничего, ничего, не пугайтесь, – шепнул успокоительно. – Вот это и называется: с кем поведешься, с тем и наберешься.

– Что вы там шепчетесь? – сердито вскинулся Юрий, подозрительно поглядывая то на Ваню, то на Алёну, которая теперь тоже еле сдерживала смех.

– А что, – невинно спросила Алёна, – психиатры, которые решают пожить по законам чужого бреда, не могут там остаться навсегда? Как лисичка-сестричка в зайкиной избушке?

Глаза Юрия заблестели.

– А знаете, – сказал он оживленно, – это ведь больная тема у моих коллег! Наша профессия не гарантирует безопасности. Мы слишком много знаем о падении абсолюта в грубую материю, мы живем в пограничной зоне между здоровьем и болезнью, и как ни пытаемся абстрагироваться, нам это не всегда удается. А ведь всякий, кто находится в этой зоне, в любую минуту может сделать шаг вправо, шаг влево и перейти границу… Кстати, журналисты внедрили в сознание масс миф о том, что КГБ гнобило правозащитников в психушках, а между тем среди диссиды и впрямь шатались толпы людей с пограничным состоянием, только в больницах им и было место. Много таких, прошу пардону, – Юрий с улыбкой глянул на Алёну, – и среди людей творческих, которым вообще свойственно магическое восприятие реальности.

– Ух ты, как красиво! – восхитилась она. – Магическое восприятие реальности…

– Красиво, но и пугающе. Особенно полно этих пограничников среди «Достоевских», с их умением влезть в чужую голову, в чужое сердце, в чужой шиз, в конце концов. Кроме того, люди с магическим восприятием реальности живут вне клише, их легче сбить с толку, они ведутся на всякую дурь, мимо которой нормальный трезвомыслящий человек пройдет, не повернув голов качан и чувств никаких не изведав, но при этом они способны решить не разрешимую для кого-то другого загадку…

– Приехали, – раздался тоненький голос, показавшийся неожиданно громким.

Ну еще бы – «Фольксваген» уже остановился у подъезда обшарпанного желтого здания – психиатрической клиники на улице Июльских Дней, мотор был заглушен. Очень может быть, стояли так довольно давно, пока Паку не наскучило ждать и он не прервал зарапортовавшегося доктора Литвиненко.

Симков крепко спал, то ли стреноженный лекарством, то ли вовсе убаюканный красноречием доктора. Будить его поостереглись: мало ли что учинит, обнаружив себя не дома, а невесть где! – вызвали санитаров с носилками. Ваня им помогал.