Крутой поворот. Повести

Затянув потуже пояс плаща, Корнилов сошел по трапу на берег и стал подниматься каменистой тропкой наверх, к часовенке. У закрытого на замок легкого здания кафе сидели островитяне: бородатый дед и несколько бабок. Выставив свежую и вяленую рыбу, они вели оживленную торговлю с туристами. На вопрос Корнилова, как пройти к дому престарелых, дед махнул рукой на каменистую дорогу, поднимающуюся вверх.

Сначала Корнилов шел аллеей, густо засаженной пихтами. Потом ему надоело перескакивать через лужи, и он свернул в лес. Подумал: «Все равно промокну». Тихий, глухой шум сосен сливался с шумом прибоя, мощным и гулким; невнятно шелестел дождь по листве редких берез и кленов. Несколько раз прямо из-под ног выпархивали тетерки. Корнилов не заметил даже, как перестал сыпать дождь. Лишь выйдя на большую поляну, он увидел, что тучи разошлись и выглянуло солнце. Прямо перед Корниловым среди темно-зеленых кленов и дубов, белый, словно снежная крепость, притаился монастырь. Это было так красиво и так неожиданно, что Корнилов долго не двигался с места, любуясь открывшимся ему видом. Он поначалу даже не заметил мужчину, стоявшего почти рядом с ним на широкой, хорошо утоптанной туристами тропинке. Мужчина стоял спиной, но Игорь Васильевич узнал его. Это был тот самый Мишаня, спутница которого просила у Корнилова авторучку при посадке в Ленинграде.

Мужчина обернулся на шаги. Вид у него был уже совсем не пижонский, а скорее нелепый - брюки закатаны чуть ли не до колен, на голове блином пластиковая шапочка. Он узнал Корнилова и даже будто обрадовался. Спросил приветливо:

- От группы отстали?

- Нет, и не приставал, - ответил Корнилов и подумал: «А где же твоя подружка?..» Он вспомнил: фамилия мужчины была Огнев.

- А мы вот тоже одни гуляли, да теперь Оля решила ягод поискать…

«Ее, значит, Олей зовут», - отметил Корнилов.

- Да какие тут ягоды, - продолжал мужчина, - в лесу сыро, а мы на дождь не рассчитывали. Но вот захотелось ей… Теперь стою поджидаю.

«Эх ты, ноги боишься промочить, - подумал Корнилов, - а она небось в туфельках пошлепала по мокрой траве».

- Вы знаете, что это за сооружение? - спросил мужчина у Корнилова. И, не дав ему ответить, продолжал: - Белый скит, здесь вызревала самая северная вишня в мире. Монахи выращивали. Мудрецы! Сад у них вдоль южной стены был, а стена-то белая, солнце отражала, давала саду тепло… За это монахи даже получили медаль на Всемирной выставке в Париже… - Он хотел что-то еще сказать, но в это время послышался треск веток, звонкий голос крикнул: «Миша-а-аня! Иду-у!» - и на поляну выскочила давешняя спутница Огнева, приглянувшаяся Корнилову.

Она шла к ним, улыбаясь. В руках был огромный белый гриб. Такие большие Корнилов вообще редко видел.

Сейчас, днем, девушка показалась ему еще красивее. Мокрые прядки волос прилипли ко лбу, большие голубые глаза смотрели внимательно.

- Оленька, какой чудо-гриб! - крикнул Огнев. - Колосовик, наверное. А мы тут встретились, разговорились, - мужчина показал на Корнилова. Игорь Васильевич усмехнулся. Он-то и слова не успел сказать. - Этот товарищ нас вчера выручил.

Оля усмехнулась:

- Это я и без тебя заметила. Ты хоть познакомил бы…

Огнев развел руками:

- Да мы и сами еще незнакомы, я как-то не сообразил. - Он протянул руку: - Огнев Михаил Петрович. А это Оля.

Корнилов назвал свою фамилию.

- Фамилия у вас известная, - сказал Огнев. - Генеральская!

Оля улыбнулась и внимательно посмотрела на Корнилова.

- Фамилия у меня самая простая, - почувствовав этот пристальный взгляд и потому раздражаясь, ответил Корнилов. - А уж если в историю заглядывать, то каждый берет из нее то, что его больше интересует. Один - белого генерала, другой - героя Севастопольской обороны.

Фраза прозвучала зло, но Огнев не обиделся, а добродушно улыбнулся:

- Ну конечно, конечно. Разве в фамилии дело… Был бы, как говорится, человек хороший, правда, дочка?

Корнилов почувствовал, что краснеет. «Так она с отцом… А собственно, чего я здесь баланду развожу с ними? - подумал он. - Надо идти».

- К поселку эта дорога? - спросил он у Огнева. - Вы, наверное, так же хорошо, как историю, географию острова знаете?

Огнев усмехнулся:

- Знаю. В поселок, к Спасо-Преображенскому собору, надо брать левее, вот по этой тропке, - он показал на еле приметную дорожку, уходившую в сосновый бор. - Но учтите, молодой человек, ничего достойного внимания там вы не найдете. Собор малоинтересный, в псевдогреческом стиле… - Огнев хотел что-то еще сказать, но Корнилов перебил его:

- Спасибо. Собор меня мало волнует. Мне в поселок надо по делу.

- А-а… - протянул Огнев огорченно, словно жалел, что не сможет поподробнее рассказать Корнилову об этом соборе в псевдогреческом стиле.

Чем дальше шел Корнилов по тропинке, тем больше одолевало его беспокойство. Он вспоминал слова Иннокентия о болезни матери и думал о том, в каком состоянии ее застанет. А вдруг у нее что-нибудь серьезное?