Крутой поворот. Повести

Отец Федор был неуемным стариканом. Он подгонял и подгонял, не давая передышки, словно торопился куда. Бывали случаи, когда Хилков с Кошмариком и Фелей Николаевым «брали» по машине в неделю! «Пока есть покупатели, трудись, Женя, трудись», - скалил свои редкие зубы в кривой усмешке Федор Борисович, когда Хилков жаловался ему, что с этими машинами и пить забросишь. Да и краткосрочные отпуска за свой счет, которые брал Хилков для перегона машин, в парке давали с неохотой. А отдавать перегон Феле и Кошмарику не очень-то хотелось. Как-никак лишние пятьсот рублей. А они на улице не валяются.

После первой машины Хилков устроил с друзьями хорошую гульбу в «Звездных ночах». Коньяк, шампанское. На все вопросы, откуда тугрики, щурился хитро и сваливал на карты. «Хороший банк сорвал, братцы». Да это и было правдой. В картишки он играл теперь частенько - с легкой руки отца Федора ему и здесь везло. Теперь Хилков всегда был при деньгах. И вот странное дело - раньше ему никогда не было жаль спустить с друзьями несколько сотен в ресторане, купить знакомой девчонке дорогой подарок, а сейчас, пересчитывая очередную выручку, он с неохотой откладывал в карман полсотню-сотню на расходы. И пересчитывал вынутые из тайничка деньги, прикидывал, сколько еще надо «дернуть» машин, чтобы образовалась ласкающая слух сумма. Сначала он думал о десяти, потом и о двадцати тысячах. «Если бы сразу не пускал на ветер, уже имел!» - корил он себя.

Отец Федор почуял перемену в Хилкове.

- Ты, Женя, не сберкнижку ли часом завел? - спросил однажды. И как он учуял? Уж с ним-то Хилков старался держать себя по-прежнему. Не скупился, не сквалыжничал. Помнил, кому обязан всем. А ведь отец Федор сам не «дергал» машины - доставал техталоны, указывал адреса, сводил с покупателями… Рисковали-то Женя да Кошмарик с Фелей!

- Да какая там сберкнижка! - сказал тогда Хилков Федору Борисовичу. - Еще засветишься с ней… Дома надежнее. Да и грошей-то - два раза выпить с друзьями.

- Что-то не очень ты, Женя, друзей теперь угощаешь, - усмехнулся отец Федор. - Может, сам решил лайтой обзавестись? Смотри, дернут ведь.

- Ну мою-то уж не дернут! - уверенно ответил Хилков и, словно спохватившись, добавил: - Да и не собираюсь я ничего покупать. А тугрики пусть лежат. Запас карман не тянет. Вот передышку дадите, Федор Борисович, ужо гульнем!

Федор Борисович усмехнулся и сказал только:

- Смотри, Женя, жалеть алтына - отдать полтину.

7

Познакомился с отцом Федором Женя Хилков полтора года назад, в новогоднюю ночь. Феля Николаев, Женин сменщик, попросил заехать за ним домой в два часа ночи и отвезти к приятелю в гостиницу.

- Понимаешь, договорился с другой Новый год встретить, а жена на дыбы, - сказал Феля. - «Новый год, - говорит, - с семьей встречать полагается…» Такой мне выдала концерт. Вот я и хочу исхитриться - и дома побыть, и к другу успеть.

Женя Хилков заехал за Фелей на Обводной. Тот уже ждал около своего парадного. И не слишком пьяный. Хилков даже малость удивился - Фелю он знал давно.

В третьем часу ночи они были уже у гостиницы «Ленинград». Около подъезда толпился народ, слышалось нестройное пение, смех.

- Ну, дорогуша, выручил, - радостно сказал Феля, - за мной не пропадет. Еще раз тебя с наступившим… - Он вылез и пошел к гостинице, едва не столкнувшись со здоровенным бородатым стариком, подскочившим к машине. Старик был в красивой шубе нараспашку, с непокрытой головой. Хилков сначала подумал: иностранец. Но старик, распахнув дверцу, спросил его на чисто русском языке, совсем молодым, звонким голосом:

- Шеф, горькая нужна до зарезу! Много. И шампанское. Да ведь шампанское ты не возишь…

Хилков секунду помедлил, соображая: не промахнуться бы, потом сказал:

- Садись, папаша. Горькая тебе будет. Отъедем в переулок.

Старик уселся в машину, сиденье под ним охнуло. Хилков дал газ.

- Сколько тебе?

- Десяток наберешь?

Хилков присвистнул:

- Размах! Да осталось-то у меня четыре… Только предупреждаю - по шесть рублей. По случаю праздника. - Он свернул в переулок, остановил машину.

- Вот дьявол! - выругался бородач. - Что это - четыре. Слону дробина… Людям выпить надо! - Он махнул рукой. - Ладно, давай четыре. Вот тебе сотня, хоть из-под земли найди еще! Хорошо бы и шампанского… Ну да это не обязательно. А водка чтобы была… Привезешь, поднимешься на шестой этаж. Шестьсот тридцать шестой номер.

Хилков оторопело слушал бородатого, пряча в карман сторублевку и доставая из-за сиденья бутылки с водкой… «Ну и умелец, вот это напор», - думал он, даже и не пытаясь возразить, а только дивясь его властному тону.

- Все, что останется, - твое, - сказал бородач, когда они снова подъехали к гостинице. - Давай действуй…

Он легко выскочил из машины и на мгновение обернулся.