Крутой. Право на любовь

– Нет, ваша честь, к тому же Ульяна Викторовна себя плохо чувствует, и я сам уже собирался попросить вас перенести слушанье.

– Ульяна Викторовна, может, скорую? – теперь уже судья обращается ко мне. – Вы очень бледны.

– Спасибо, ваша честь, но мне уже лучше, – я киваю в подтверждение своих слов, и тут снова раздается голос Крутого-старшего:

– Я протестую! Это сговор! Они…

– Протест отклонен! – судья стучит молоточком по дереву. – Если у вас есть доказательства, предоставьте их суду на рассмотрение. Еще раз вы начнете кого-то необоснованно обвинять, Игорь Михайлович, я вас снова оштрафую, а так же привлеку к ответственности за клевету.

– Спасибо, ваша честь, – Костя кивает и направляется ко мне.

– Суд переносится на пятницу, десять утра, зал судебных заседаний номер пять. Всем все понятно? – пока судья ждет, все по очереди заявляют, что услышали и ознакомлены. – Если по состоянию здоровья Ульяна Викторовна не сможет присутствовать на заседании, то адвокаты обязаны либо уведомить об этом суд, в связи с чем мы отложим заседание, либо предоставить в пятницу доверенность на ведение всех ее дел без ее присутствия. Судебное заседание окончено!

Я встаю с места, провожаю взглядом судью, а после перевожу взгляд на Костю. Я все еще в шоке от случившегося.

А может, я просто сплю?

– Давай быстрее, – Костя хватает меня за руку и тащит к двери. – Я на все твои вопросы отвечу позже, лишь бы поскорее отсюда смыться.

Я-то не против. Даже всеми руками “за”. Только вот квест под названием “Как быстро покинуть здание суда” еще даже не на начальном этапе.

И, чувствую, основные трудности только впереди.

“Лишь бы с ребенком все было хорошо!” – я опускаю руку на плоский живот и мысленно прошу Боженьку помочь мне в столь трудном положении, а так же как можно безболезненно выйти из данной ситуации.

Но сегодня точно не мой день.

Как будто какая-то черная полоса настала в моей и без того непутевой жизни!

– Константин Игоревич, с чем связано ваше решение защищать Спасскую? – при выходе из здания суда нас окружает толпа журналистов.

– Вы уверены в победе?

– Вы знаете, как…

– Без комментариев! – это единственный ответ Кости, когда он пытается протолкнуться сквозь толпу, держа меня крепко под локоть.

Движение затрудняется настойчивыми журналюгами, голова кружится от их бесконечных вопросов, а так же в глазах рябит от вспышек фотоаппаратов.

Господи, за что мне это все? В чем я перед тобой провинилась?

Благо Саша со своими бравыми ребятами вовремя успевают – расталкивают толпу, пытаясь нам с Костей организовать беспрепятственный проход.

– Игорь Михайлович! – слышится со всех сторон, и толпа журналистов резко перемещается к ступеням, где, как я понимаю, появляется отец Кости. – Прокомментируйте, пожалуйста, столь неожиданное появление вашего сына в зале суда.

– Не успели, – шепчет мне Костя, хотя до машины остается совсем чуть-чуть. – Твою ж…

– Может, добежим? – я поворачиваю голову в сторону своего спутника, как тут же слышу громкий бас за спиной:

– Сбегаешь, как крыса с корабля?

– Как же он меня достал! – бухтит Костя негромко себе под нос, прижимает меня сильнее к себе и вместе со мной поворачивается лицом к Игорю Михайловичу. – Кто бы говорил про крыс, папочка! – ехидничает мой спутник, а журналисты вовсю стараются.

И камеры тут как тут, и фотоаппараты ослепляют своими вспышками, еще и куча микрофонов суют прямо под нос обоим Крутым. Что за люди, а? Никак не могут оставить нас в покое. Лишь бы в чужом грязном белье порыться. Лишь бы напакостить всем, придумывая очередные небылицы.

А тут еще семейный скандал во всей красе – Игорь Михайлович уж расстарался на славу, чтобы весь Интернет сегодня, да и в ближайшее время кишел его с Костей фотками.

– Решил отцу в спину нож воткнуть! – Крутой-старший раздражен и, как я понимаю, не собирается скрывать ни своей ненависти, ни агрессии по отношению к собственному сыну.

– Я же просил тебя, – Костя ухмыляется, но его отец непробиваем.

– Я сотру тебя в порошок! Твоей карьере конец!

– Обломаешься, – язвит Костя прямо в лицо отцу. – Смотри, как бы самому потом не пришлось бежать, как собака побитая, из зала суда. Последний раз прошу – откажитесь от своих требований, иначе…

Я так понимаю, Игорь Михайлович в курсе, что означает это “иначе”, так как молчит в ответ. И не пытается ни съязвить, ни прокомментировать.

Даже угрожать не пытается!

Походу, я чего-то точно не понимаю в этой жизни.

А может…

– Ай! – додумать я не успеваю, так как какой-то ушлый репортер налетает на меня и сильно, я очень надеюсь, что не специально, бьет меня локтем в живот.

– Ульяна!

– Что с вами?

– Вам плохо?

– Плохо… – я едва шевелю губами, так как боль увеличивается, а глазах темнеет.

Пустота… Какое-то странное чувство легкости и… одиночества. Мне спокойно и тревожно одновременно. Где я? Что со мной?

Куда все подевались?