Крутой приз

У Лизы было еще время сказать, что нет у нее с собой денег на ресторан, но птичка вылетела, не воротишь ее. «Ах, была, не была, на месте решу, как быть дальше», – подумала она. Развернусь и уйду, скажу, меню не понравилось, не побегут же ребята за мной. Или милиционер развернет на входе, тогда точно она не пойдет с ними.

Из банка она вышла в почетном эскорте. Справа шел Луганский Клим, слева, журавлем вышагивал Василий Становой, сзади семенил Петр. Первый же человек, который прошел мимо, оглянулся им вслед. Многие и раньше оборачивались, хотели лучше разглядеть, знала она за собой такой грешок, магнитом притягивать мужские взгляды. Но на этот раз любопытный мог оглянуться на ее спутников. Луганский Клим похоже был вытесан из скалы. Под просторной сорочкой с короткими рукавами резвились удавы мускулов культуриста. Да и Василий Становой тоже был хорош, тощий, извивающийся глистой, он возвышался над толпой, как кол над плетнем, хоть крынки на него вешай. С таким, обычно смеются на селе девушки, хорошо в темную ночь гулять, повесил на шею фонарь, и сразу светло стало. А сзади колобком катился Петр.

Пройдя переулками, они спустились в подземный переход, и оказались на противоположной стороне Большой Якиманки. Вход в Президент-Отель был со стороны третьего Голутвинского переулка. Лиза сунула пропуск в нос милиционеру на входе, но тот даже не посмотрел в него, в ворота в это время подъехал на черной иномарке с установленной на крыше мигалкой, вице-спикер Государственной Думы, шут-лидер популистской партии. Узнанный прохожими, он как всегда наслаждался собственной популярностью и небрежно помахивал рукой. Луганский Клим не удержался и, сдернув с головы Станового легкую кепи стал усиленно кланяться, принуждая делать то же самое товарища. Теперь оба они, как крестьяне в девятнадцатом веке при въезде в село станового пристава униженно отбивали поклоны. У горе-вождя вытянулось удивленно лицо. А Клим с Василием Cтановым кланяясь, продолжали юродствовать:

– О, спаситель человечества! Вождь великий и неповторимый. Господа! Гип, гип ура!

Клим стал подкидывать кепи в воздух, а Василий Становой продолжал кланяться. Вождь карманной партии был умен, увидев, что над ним смеются, он просто отвернулся в сторону.

– Завидки берут, Климушка, что не ездишь на такой машине с охраной, – раздался сзади насмешливый голос. Лиза обернулась. Их догнал Федор Галушкин.

– Ты тоже на такой не ездишь! – огрызнулся Клим. Федор, не обращая на него внимания, оттер в сторону Клима и Василия Станового, и взял Лизу под руку.

– Поедем со мной после обеда, Елизавета, выбирать Тойоту. Я люблю белые и кофейные тона. Подскажешь мне, какой оттенок лучше.

– А при чем здесь ты, – поддел его Луганский Клим. – Ты что, собираешься на ней ездить?

– Ну не ты же!

Лиза позже узнала, что между ними пробежала черная кошка, вернее черный котище, имеющий персональное имя – Васька Кот. Однажды, когда банк был побогаче, и оттягивались покруче, на одно выездное совещание-презентацию-семинар, Федор Галушкин взял свою законную вторую половину. В банке вообще-то не принято было ездить в Тулу со своим самоваром, но Галушкин решил воспользоваться служебным положением организатора этого мероприятия и сэкономить на воскресных семейных расходах. Директор банка отказался ехать и роскошные, оплаченные апартаменты в одном из пансионатов администрации президента оказались свободными. Федор экономом оказался еще тем, в придачу к жене облагодетельствовал еще и тещу. У других – антагонизм с этой сующей везде свой нос родней, а у него – лебединая песня.

Что делает умный человек в такой ситуации? Правильно! Он не дает протухнуть даром доставшемуся добру. Федор Галушкин не был исключением из правил. Не подумав хорошо, он заглотнул этот большой халявный кус. В роскошные директорские апартаменты вселилась теща, а сам Федор с красавицей женой занял обычный номер.

Но, как говорится, скупой платит дважды. На вопрос заместителя директора банка Василия Блудова, а проще Васьки Кота, кто это? Скромно ответил:

– Цезарь не хотел, чтобы вы знали, кто там отдыхает. Из налоговой она. Он ее инкогнито предлагал поселить.

– Инкогнито – это даже лучше! Из налоговой говоришь? – В глазах у Васьки Кота зажглись желтые, сатанинские огни. – Чем нам под пресс налоговый попадать, лучше уж пусть она под мой пресс… А бабенка ничего. Ты глянь, глазами так и стреляет. Ты, как думаешь, сколько ей лет?

Глубоко в душе оскорбленный наглыми посягательствами Федор решил отвадить Ваську Кота и назвал запредельный возраст.

– Не меньше пятидесяти.

– Ты что? – Васька Кот хищно облизывал пересохшие губы, – лет тридцать, тридцать пять, самый бабоньку помять! – и обратился к жене Федора как к арбитру:

– Ольга, согласись, что та красавица, моложе тебя!