Крутой секс

К тому же для того, чтобы открыть багажник, надо было вытащить ключи из замка зажигания. И это – при работающем двигателе. Даже две такие оторвяги, как Котя и Чуча, робели перед совершенно незнакомым механизмом. Наконец, набравшись смелости, Чуча дотронулась до блестящей железки, дающей жизнь мотору, и тут ей показалось, что машина зарычала сильнее. Она взвизгнула и отдернула руку. Менее закомплексованная Котя подвинула подругу плечом и стала бесцеремонно вертеть ключ. Машина застонала, захрюкала и задергалась, но в конце концов замолчала, а вся связка ключей очутилась в Котиной руке. Две плебейки радостно завизжали. Потом они вылезли в сырую мглу и принялись тыкать ключами в замок багажника, но тот вдруг сам по себе щелкнул и приоткрылся.

– Да он у них не заперт! – совершенно резонно отметила Котя.

– Значит, даже мешка картошки не найдем, – резюмировала Чуча.

Тем не менее, понукаемые желанием легкой наживы, они распахнули объеденную ржавчиной крышку и сразу увидели нарядно сияющий светлым металлом чемоданчик.

8

Примерно в это время довольно далеко от всех описываемых мест Катя, стоя перед зеркалом шкафа, со вздохом произнесла:

– Что парикмахершу ни попроси – все равно сделает то, что умеет!..

Уже прошло почти полгода, как Катя стала носить новую (и, между нами говоря, не очень суразную) фамилию – Чикильдеева. Мужчина по имени Всеволод, наградивший ее этой фамилией, а заодно испортивший чистую страницу в ее паспорте прямоугольным штемпелем и въехавший к ней с двумя чемоданами плохо отглаженных вещей, стоял тут же, рядом, и, сопя, завязывал галстук.

– Ты помнишь, что эта неделя – последняя для твоего троллейбусного проездного? – спросила Катя, оторвавшись от зеркала.

Сева с обожанием кивнул:

– Помню.

За минувшие несколько месяцев он уже смирился с тем, что вещи в жилище нужно раскладывать в унизительном порядке, а также с некоторыми другими совершенно невозможными изменениями в своей жизни.

– Ты должен сегодня выглядеть на миллион долларов, – говорила между тем Катя, поправляя на Севе галстук. – Не вечно же тебе быть администратором на выставках!

Очевидно, Сева и Катя отправлялись на какое-то важное мероприятие.

– Ты ничего не понимаешь! – возразил Сева. – Выставочный администратор – самая необычная и ответственная должность. Ты даже не представляешь, на какие хитрости приходится порой идти, чтобы выявить тех, кто незаконно пользуется на стендах электрочайником! А однажды я подсчитал, что мне пришлось за полдня добежать от грузовых ворот до дирекции двести семнадцать раз! Иногда я кажусь себе одновременно Джеймсом Бондом и Суперменом.

– Скорее – каким-то Микки Маусом в этом твоем форменном синем костюме с красным галстуком, – вздохнула Катя.

Достаточно вспомнить первый роман о Севе и профессоре, чтобы убедиться в справедливости Севиных слов. А также понять, что Катя тоже в какой-то степени права.

– Если бы не моя выставочная закалка, – продолжал Сева, – то неизвестно, как бы обернулось дело во время наших с профессором Потаповым путешествий по московским подземельям.

– К счастью, это все в прошлом, – резонно заметила Катя.

– И очень хорошо, – согласился Сева. – В животе становится холодно, когда вспомнишь некоторые эпизоды.

– И не вспоминай, – велела Катя. – Этот твой профессор при всех его достоинствах – совсем из другого мира, который давно утонул в прошлом. А ты должен думать о будущем. Хватит тебе вкалывать, как негру в шахте, в твоей выставочной лавочке. Ты достоин большего.

– Ты права, – покорно сказал Сева. – Наверное, профессор сейчас сидит среди своих книжных завалов, читает что-нибудь нечеловечески заумное и пьет чай с лимоном.

– Вот и пускай сидит где-то там и пьет чай с лимоном, – заметила Катя. – А нам пора ехать. Поедешь в новом синем плаще, в ботинках, которые я тебе вчера купила, в английском бордовом кашне и в жемчужных запонках дяди Миши.

– А я не буду похож на райскую птицу из Новой Гвинеи? – на всякий случай поинтересовался Сева.

– Во-первых, я не знаю, что это за птица, – заметила Катя, – а во-вторых, если это нужно для дела, то можешь быть похожим на кого угодно.

– Ладно, пусть будет райская птица, – покорно согласился Сева.

9

– Никаких лимонов, дорогой профессор Потапов! – категорически сказал человек, которого можно было бы назвать лысым, если бы не две свалявшиеся волосяные гривы за ушами, напоминающие рога.

– Ты же знаешь, Филипп, что я по вечерам пью чай с лимоном! – почти умоляюще возразил профессор Потапов.

– Никаких заморских лимонов! – делая чапаевский жест рукой, повторил человек, к которому обращался профессор, – Только со смородиновыми листьями! Весной собираешь, сушишь – и всю осень и зиму пьешь. Всякие заморские «пиквики» и «твайнинги» рядом не лежали!