Крутоярск второй

Даже Федор Гаврилович зачастил в город — до такой степени полегчало у него на душе. Прежде, когда работал в отделении, крайне неохотно появлялся на совещаниях или собраниях городского масштаба — слишком страдало самолюбие при встречах с людьми, которыми руководил, над которыми стоял столько лет. Теперь же не стеснялся себя показать. И в разговор вступал сам, и голову и плечи держал так, что собеседник невольно чувствовал себя перед ним ниже ростом. Как-никак именно локомотивное депо Крутоярск-второй определило нынешний триумф железнодорожников. И хотя все, кто разговаривал с Тавровым, знали — одни больше, другие меньше — о тепловозах, как-то само собой складывалось впечатление, что стоило Федору Гавриловичу возглавить депо, как свершился перелом. Невольно приходило в голову: уж не зря ли попросили Таврового из горисполкома? Вон он какой орел — вытянул отстающее звено, утер нос критикам.

Холода полегоньку пошли на убыль. У Федора Гавриловича окончательно отлегло от сердца.

И вдруг — необъяснимое, непредвиденное усиление транзитного грузопотока. За какие-нибудь сутки он достиг размеров, которые наблюдались лишь осенью — в пору самых интенсивных перевозок, и продолжал катастрофически резко возрастать. И хотя весь локомотивный парк, за исключением поставленных в резерв паровозов, был на ходу, вскоре в Крутоярске-втором ощутилась возрастающая столь же резко, как и грузопоток, нехватка тяговых средств.

Инкин получил телеграмму, от которой, впрочем, не стало легче: на соседней дороге сдал очень важный и крупный узел, из-за этого осложнилась обстановка на целом железнодорожном направлении. В таких случаях из Москвы на линию выезжал кто-нибудь из ответственных работников министерства. На этот раз на Урал приехал начальник главка и заместитель министра Орлов. По его команде львиная доля грузопотока была пущена в обход критического узла — как раз на ту линию, на которой и стоял Крутоярск-второй.

Тавровый совещался с машинистами-инструкторами, когда раздался телефонный звонок, необычно громкий и резкий. Занятый разговором, Федор Гаврилович не сразу взял трубку. Звонок повторился, еще более требовательный и нервный. Начальник депо протянул руку.

— Говорите, Федор Гаврилович, — услышал он голос телефонистки.

И по тому, как испуганно выпалила она эти слова, Тавровый понял, что у телефона либо начальник дороги, либо кто-нибудь постарше.

— Слушаю. — Тавровый выпрямился в своем кресле, прижал трубку к уху. Но в трубке раздавались лишь приглушенные, беспорядочные шумы. — Слушаю, — повторил Федор Гаврилович, налегая на голосовые связки. В ответ те же шумы — завывание, попискивание, потрескивание.

Внезапно шумы оборвались, и тогда удивительно отчетливый — будто из соседней комнаты — голос спросил:

— Депо?

— Да, да, депо.

— Товарищ Тавровый?

— Так точно, начальник депо Тавровый.

— Говорит Орлов. Здравствуйте! Как себя чувствуете? Здорово вас поприжало?

— Да нет, нет… ничего… ничего, стараемся, все силы кладем…

— В чем испытываете затруднения?

— Затруднения? Затруднения, конечно, есть…

— Ну, ну, выкладывайте!

— Локомотивный парк маловат. Не успеваем…

— Заправляйте резерв. Посылаю на ваше имя телеграфное разрешение. Не теряйте времени, поднимайте весь резерв.

— Есть!

— Какие еще затруднения?

— Больше никаких.

— Ну, желаю успеха. Вы, крутоярцы, нынче держитесь просто молодцом. От души поздравляю. На днях приеду. До скорой встречи, товарищ Тавровый. Действуйте!

Федор Гаврилович отчетливо слышал, как стукнула о рычаг трубка, положенная Орловым, но все никак не решался положить свою; он сделал это лишь после того, как телефонистка на противоположном конце провода спросила бойко: «Кончили?» — и не получила на свой вопрос никакого ответа.

Забыв о машинистах-инструкторах, Тавровый возбужденно заходил по кабинету. Вот она, явилась наконец награда за мученическую жизнь, за каторжный труд в этом чертовом депо. Его заметили, его поздравили. Нет, зря, видно, он клял себя, что распрощался с отделением. Шалишь, товарищ Хромов! Рановато сбросил со счетов Таврового. Как бы не пришлось у него пардона запросить.

Отложив все дела, Федор Гаврилович ринулся выполнять указание Орлова. Давно не действовал он с таким подъемом и с такой уверенностью. Хотя его главным образом воодушевлял звонок Орлова, он не мог не вспомнить, как однажды уже хотел заправить резерв и как тогда ему возразили разные там Овинские. Кто же оказался прав? Получилось, что Тавровый все предвидел, все наперед знал. Собственно, сейчас Федор Гаврилович и впрямь верил, что он все предвидел, все наперед знал.