Крутые колобки

…Не прошло и часа, как дверь распахнулась еще раз, и в камеру ввалилась целая ватага шумных байкеров в красных банданах, распространявших вокруг себя крепкий сивушный аромат.

— Дюпель, ты? — бросились к койке другого коротышки двое. — Вставай давай, придурок! Сабля заждался, башку тебе снесёт!

— Сабля… Пила… — неразборчиво прохрипел в ответ тот.

Не дожидаясь, пока невнятно мычащий товарищ придет в себя, байкеры подхватили его под руки и понесли к выходу.

Толпа коротышек, следовавших за ними, на обратном пути успела не только забрать пакет с одеждой товарища, но еще и обчистить незапертый сейф под столом у дежурного, в результате чего байкеры стали счастливыми обладателями пяти изъятых у других пациентов сотовых телефонов и семи "лопатников", насколько худых, что это вызвало единодушное праведное возмущение:

— Менты, мля, уже обчистили! Хапуги!

***

На вечере встречи выпускников (если бы он надумал его хоть раз посетить), Петр Васильевич Шашкин с легкостью смог бы вызвать зависть у большинства своих однокашников. По всем параметрам, жизнь у него удалась. Успешный бизнес, не настолько мелкий, чтобы доставлять больше мороки, чем толку, но и не настолько крупный, чтобы привлекать излишнее внимание ненужных организаций (как криминальных, так и налоговых) — Петр Васильевич являлся владельцем сети быстрого питания "Шашки". Приличное жилье: не дворец на Рублевке, но и не двушка в спальном районе за МКАДом, а просторная двухуровневая квартира на верхних этажах нового жилого комплекса в Ясенево, из окон которой открывался роскошный вид на Битцевский парк. Хорошие машины: не "Порш Каррера", конечно, но уж и не "Форд Фокус" — серебристый "Мерседес Родстер" с откидным верхом — для лета, и "BMW X6" — для зимы. Дорогие привычки: не космический туризм, но и не теннис — Петр Васильевич играл в гольф. Семья… Вот тут Шашкину пришлось бы сложнее, но, наверное, для зависти однокашников хватило бы и перечисления всего того, что шло до семьи.

Семья, состоявшая из жены Зинаиды и флегматичного пухлого сына Никиты, была половником дегтя в том, что вполне можно было бы назвать бочкой меда его нынешней жизни. И назвать вполне оправданно. Бесконечно длинные рабочие дни, тряски в переполненных трамваях, грязная съемная комната, тяжелый физический труд, безобразные "стрелки" с криминалом и унизительные переговоры с вымогателями из гос-органов остались в далеком прошлом… Но том же прошлом осталась и улыбчивая, заботливая Зиночка, красавица-студентка, с первого взгляда поразившая прожаренного горячим таджикским солнцем дембеля Петруху, не имевшего за душой ничего, кроме скромных "боевых" да татуировки на плече "201 МСД 93", наколотой летом девяносто третьего в медсанчасти при мотострелковой дивизии — на радостях, что не погиб в Рогуне.

Как и почему произошла перемена, Шашкин не знал; не было у него времени наблюдать за тем, что происходит дома. Зато когда долги сменились стабильным доходом, когда появились квартира-машина-деньги, Петр вдруг обнаружил, что под одной с ним крышей живет какой-то вялый бесхарактерный подросток с его отчеством и… сварливая, скандальная, всем недовольная женщина. Она, словно вампир кровью, питалась бурными ссорами и громкими криками, и, казалось, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем сводить Петра с ума своими бесконечными претензиями и ультиматумами.

Сбитый с толку появлением этой незнакомки в собственном доме, Шашкин сплоховал и отпор дал не сразу. А когда спохватился, было уже поздно: та каким-то образом успела удобно усесться ему на шею, так, что его затылок всегда оказывался в досягаемости для её поистине дятловского клюва. Не помогали походы в ювелирные магазины и меховые салоны, не спасал отдых на солнечных островах и круизы на белых лайнерах… Получив, наконец, деньги и возможность транжирить их как вздумается, Петр с некоторым удивлением понял, что вокруг него не осталось никого, на кого хотелось бы эти деньги тратить.

На долгое время Шашкин пустился, как это принято говорить, "во все тяжкие", благо, бизнес крепко стоял на ногах и его непосредственного внимания уже не требовал, а управляющий оказался — редкий случай! — честным человеком, на совесть отрабатывающим очень хорошую зарплату. Шумные вечеринки, послушные девочки, модные клубы, легкие наркотики, элитные казино, "лучшие друзья", охотно пьющие за его счет, щедрые чаевые — и препоганые утра, когда затихала музыка и выветривался хмель. На душе не становилось легче после бурной гулянки, и даже после самой "насыщенной" ночи не проходила непонятная тоска.