Крутые-крутые игрушки для крутых-крутых мальчиков

Крутые-крутые игрушки для крутых-крутых мальчиков

Билл заметил его миль через пять после поворота на Дорнох. Автостопщик шел, одной ногой ступая по свежепроложенной дороге, другой - по новорожденной обочине. На нем было что-то вроде дешевого пластикового пончо, которое почти не прикрывало помятый рюкзак у него за спиной. На этой недавно построенной дороге еще не успели поставить указатели. За двести метров до того как увидеть автостопщика, Билл проехал мимо дорожного рабочего, державшего в руках знак с надписью «ПРОЕЗД» — заглавными, белыми на зеленом фоне, буквами. Движение было плотным — сплошные ряды автомобилей ползли в обоих направлениях со скоростью двадцать миль в час. От машин летели брызги; с ярко-синего неба падали крупные редкие капли дождя.

Автостопщик одновременно пытался оборачиваться и призывно улыбаться водителям, стараясь не споткнуться на неровной поверхности и попутно спрятаться от дождя под своим пластиковым пончо. Билл подумал, что это на редкость жалкое зрелище. А еще в походке автостопщика было что-то не поддающееся определению — позже Билл подумает, и подумает, что так он подумал и в тот момент, когда его нога скользнула с газа на тормоз, — нечто, выдававшее в нем не туриста, а человека, направляющегося, подобно и самому Биллу, к какой-то цели.

Ночь Билл провел в пансионе миссис Макрей, в Бигхаусе, на северном побережье Кейтнесса. Ветреным вечером, после плохо разогретого в микроволновке пирога — в самой середке оказался прохладный комочек — он добрел до таксофона, чувствуя, как при ходьбе бьет по бедру лежащая в кармане полупустая бутылка «Грауса», и позвонил Бетти. После того как движения его пальцев превратились в цифровой код и обеспечили соединение, в ухо Биллу ударил мертвый звук гудка. Он узнал гудок телефона Бетти — настолько хорошо он был ему знаком; но сам телефон звучал будто бы со дна оцинкованного бака. И сама Бетти была там же, и он позвал ее:

— Бетти? Это я, Билл.

— Билл, ты где сейчас? — Голос у нее был заинтересованный.

— В Бигхаусе, у миссис Макрей...

— Билл... Почему ты там? Зачем повернул назад?

— Я мог попасть только на четырехчасовой паром из Стромнесса, хотел переночевать между Уиком и Тонгом... — Шутка была старой, и Бетти не рассмеялась. Да и в любом случае он врал — и она это знала.

— Ну и как там? — Зная историю этой шутки, она должна была поддержать ее ответом — самую малость.

— Ну, довольно шерстисто, местами пыльно, местами потно, кое-где обмылки попадаются, возможно, позже появится немного спермы... — Он прервался — снаружи кто-то стучал по дверце будки.

Из ветра и тьмы выплыло бледное лицо:

— Вы всю ночь тут сидеть собрались? Ветрила же жуткий.

— Я только прозвонился. — Он поднес трубку к замотанному в шарф лицу старушки. Она взглянула на нее. Билл подумал о Бетти на другом конце провода, как она слышит рев ветра, участвуя в этом неселекторном несовещании.

— Ветрила жуткий, — повторила старуха — больше ей сказать было нечего.

Билл втиснулся обратно в будку, но не дал тяжелой двери закрыться полностью. Зажатый, сказал в оцинкованный бак:

— Бетти, тут пожилая леди, которой срочно нужен телефон. Я тебе попозже перезвоню. — Он услышал тихие прощальные слова и повесил трубку. Попозже он не перезвонил.

К утру гроза, висевшая последнюю неделю над Кейтнессом и Оркни, закончилась. Солнце метало на землю лучи с такой силой, что, сталкиваясь со стеклом и сталью, они взрывались. Сидя на кухне за пластиковым столом и ковыряя беконной корочкой желток, Билл увидел, как сияет алюминиевая кайма вокруг окон его машины. Он расплатился с миссис Макрей стопкой из одиннадцати фунтовых бумажек Банка Шотландии. Она спросила:

— Скоро вернетесь, доктор Байуотер?

— Знаете, миссис Макрей, — ответил он, - когда доберусь до Оркни.

— Как думаете, когда это случится?

Он пожал плечами и поднял руки ладонями вверх, изображая смесь сомнений и обязательств в наивысшей концентрации.

Билл закинул сумку в багажник машины и вытащил си-ди-ченджер. Засунул пачку дисков в прямоугольную алюминиевую пасть аппарата и с удовлетворением вслушался в гудение сервомоторов, поглотивших ее. Установил ченджер обратно и захлопнул багажник. Обошел вокруг машины и открыл капот. Проверил масло, воду и брызговики. Проверил трубу турбоохлаждения, которая лопнула, когда он был в Оркни, и которую он заварил самостоятельно. Все это он проделал быстро и точно - его короткие пальцы касались машины с бесстыдной чувственностью. Билл гордился своими руками и своим мастерством владения ими.