Крутые парни

На лестнице брошенного дома были установлены видеокамеры. Услышав шаги у себя над головой, Павлик вытащил пистолет и медленно поднялся на второй этаж. Там, в спальне, Тимоти Уоллер оборудовал частную фотостудию. Когда Павлик туда ворвался, Уоллер как раз убирал задник.

– Где ребенок? – крикнул Павлик.

Уоллер медленно повернулся к Павлику лицом и улыбнулся.

– Нашел ты меня, – пробормотал он. – И похоже, как раз вовремя.

– Где ребенок? – повторил Павлик.

– Он жив, – ответил Уоллер. – Радуйся, детектив. Ты определенно спас ему жизнь.

Павлик стиснул зубы.

– Где он? – еще раз спросил он.

– В подвале, – процедил Уоллер. – Здесь мы уже все отсняли.

В подвале Павлик нашел десятилетнего мальчика – голого, связанного, с кляпом во рту. Замученный ребенок лежал на матрасе на кишащем тараканами полу. Он не сводил затравленного взгляда с двери, вздрагивал при каждом шорохе.

Перед тем как спуститься в подвал, Павлик надел на Уоллера наручники. Когда Павлик увидел, в каком состоянии находится ребенок, его затрясло. Он с трудом заставил себя убрать пистолет в кобуру.

– Он хороший мальчик, – бормотал Уоллер, пока Павлик развязывал малолетнюю жертву. – Плакал только первые минуты. А потом вообще затих. Можно было обойтись и без кляпа…

Именно тогда детектив Павлик совершенно вышел из себя и двадцать две минуты молотил Тимоти Уоллера кулаками. Он сломал педофилу пять ребер, отчего произошло несколько внутренних кровоизлияний. Представители ФБР прибыли вместе с нарядом полиции – перед тем как входить в заброшенный дом, Павлик запросил подкрепление. Фэбээровцы и коллеги из убойного отдела не дали Павлику забить преступника до смерти.

Перед самым приходом Павлика Уоллер успел установить в подвале камеру. Кроме жутких сцен насилия, камера запечатлела и двадцатидвухминутное избиение Уоллера Павликом. Кассету с записью конфисковали представители ФБР.

Та жуткая сцена часто преследовала Павлика по ночам. Бывало, он просыпался в холодном поту. Элиш сидела с ним рядом на кровати с мокрым полотенцем в руках. Как только Павлик вскакивал, она прикладывала к его лбу полотенце.

– Милый, тебе обязательно надо выговориться, – говорила она.

– Не могу, – отвечал Павлик.

– Надо!

– Не могу. И не хочу. Ты не представляешь, что это такое. Эти дети… Ребенок, которого он убил… Не знаю даже, что лучше, что хуже.

– В полиции есть психологи. Почему бы тебе не воспользоваться их услугами? – спрашивала Элиш.

Павлик выпрыгивал из кровати и бежал в ванную. Перед тем как принять холодный душ, он несколько минут смотрел на льющуюся воду…

Кореец выложил на стол две упаковки кокаина, скрестил руки на груди и стал наблюдать, как Транкатта вскрывает один из пакетов перочинным ножом.

Транкатта показал пальцем на большой белый конверт, лежащий на диване.

– Взгляните, вам понравится, – сказал он.

Транкатта совсем недавно вернулся из отделения скорой помощи больницы на Кони-Айленд. Его правая рука была забинтована до локтя; ожог смазали мазью. Поэтому, чтобы пакетик не упал, приходилось придерживать его локтем правой руки.

Кореец вскрыл конверт и улыбнулся, увидев толстую пачку порнографических фотографий. Он вынул их и принялся рассматривать по одной.

– Почему не хотите пускать меня в порнобизнес? – спросил кореец с сильным акцентом. – Я найду дря вас много покупатерей. Сдераю рынок борьше.

– Правда больше? – поинтересовался Транкатта, пальцем очищая зубы.

– Берым нравится порно с азиатскими девушками, – ответил кореец. – И наоборот – корейцам нравится порно с берыми девушками. Азиатки с черными, азиатки с берыми, азиатки с животными, какая разница? Азиатки расширяют рынок.

– Надо подумать, – заметил Транкатта.

Кореец с воодушевлением закивал:

– Хороший бизнес. Расширяем рынок. Азиатские девушки расширяют рынок. – Он повертел в руках фото, на котором чернокожая женщина занималась сексом с двумя белыми мужчинами. – Я рюбрю такое, – признался он. – Черные женщины с берыми мужчинами. Я рюбрю такое.

– Я подарю вам кассету, – пообещал Транкатта. – Что там написано на обороте? Какое имя?

Кореец перевернул снимок и прочел вслух имя, написанное красными чернилами:

– Дорис. Вы знаете Дорис?

– Если будете хорошо себя вести, устрою вам свидание с Дорис, – пообещал Транкатта. – Полчаса в номере наверху.

Кореец улыбнулся.

– Мне нравится Дорис, – сказал он, засовывая снимок в карман брюк. – Я приведу вам корейскую девушку, – пообещал он. – Она берет в рот. Борьшие, вот такие.

Транкатта поднял глаза и увидел, что кореец развел руки в сторону примерно на полметра.

– Здорово, – произнес Транкатта без всякого выражения.

– Борьшой черный мужчина, борьшой берый мужчина, борьшой азиатский мужчина, – продолжал кореец. – Она все берет в рот. Вы снимаете кино. Кино с азиатской девушкой. Азиатку с борьшим негром.

– Фильмов про минет у меня хватает, – остудил его пыл Транкатта. – Их даже слишком много.

– Что у вас с рукой? – поинтересовался кореец.

Транкатта окинул взглядом свою забинтованную руку.

– Ее обжег один псих, – сказал он.

Кореец продолжал рассматривать фотографии.