Крутые парни

– Иногда выпивка – все, что нужно парню. Напиться до бесчувствия, – заявил он.

Элиш подмигнула ему.

– Иногда и нам, женщинам, не мешает напиться, – заметила она.

Павлик подавился колой и закашлялся.

23

Солнце только вставало. Улица была пуста, если не считать женщины, гулявшей с пуделем. Джек Фама, одетый в черный нейлоновый тренировочный костюм, постучал в парадную дверь дома номер 2186 по Койл-стрит. На глазах у него были солнцезащитные очки; он стоял спиной к улице.

– Кто там? – спросил усталый голос.

– Полиция, – ответил Фама.

Ключ повернулся в замке, и Фама отвел сетчатую дверь. Деревянная дверь чуть приоткрылась, и Фама, распахнув ее, вошел в дом, сбив с ног хрупкую седовласую женщину. Упав на линолеум в зелено-белую клетку, жена парикмахера ахнула и принялась растирать ушибленную правую ногу.

Фама вошел на кухню, схватил женщину за подол розовой ночной рубашки и потащил ее под стол. Рубашка задралась.

– Эй! – послышался голос откуда-то из комнаты. – Что ты там делаешь?

Фама поднял глаза и увидел, что к нему бежит старик.

– А ну, убирайся отсюда! – говорил старик. – Что ты делаешь с моей женой?

Старик оттолкнул Фаму от стола и опустился на колени, закрывая собой жену.

Фама показал старику средний палец.

– Джимми хочет получить свои деньги, – сказал он. – Ты, старик, отдашь их мне в следующий раз, как я тебя найду.

– Убирайся отсюда к черту! – закричал старик. – Убирайся!

Фама улыбнулся.

– Я еще вернусь, – обещал он.

Старик бросился к телефону.

– Я звоню в полицию! – сказал он.

Оттолкнув старика от телефона, Фама достал из кармана куртки черный стилет и перерезал провод. Он несколько раз помахал ножом перед носом старика, а потом убрал лезвие и вышел из дома. Захлопывая за собой дверь, он слышал женский плач.

Ларри отпер дверь своим ключом. Перед тем как войти, он долго наблюдал за домом с заднего сиденья такси, припаркованного неподалеку от парадного входа. После ухода Джимми Манджино он на всякий случай выждал еще десять минут: вдруг Джимми вернется? Когда таксист наконец спросил, долго ли они еще здесь пробудут, Ларри Берра сунул ему хрустящую пятидесятидолларовую купюру и вышел из машины.

Утреннее солнце ярко светило в окна гостиной. Берра слышал, как в спальне работает телевизор. Он медленно подошел к двери спальни. Когда его тень упала на кровать, Лианна ахнула от изумления.

– Господи, ну и напугал ты меня! – воскликнула она. Она только что вышла из душа и сидела, прислонившись к изголовью, в белом халате, с полотенцем, обернутым вокруг головы. От испуга она наклонилась вперед, к коленям.

– Что ты здесь делаешь? – Голос Лианны дрожал.

– Я его видел, – ответил Берра, закуривая. – Я видел, как он отсюда выходил.

– А ты чего ожидал? – спросила Лианна. – Я знаю, как ты обо мне отзывался.

– Ты ему отсосала? – подскочил к ней Берра. – За этим он сюда и приходил?

– Нет, – сказала Лианна.

Берра смотрел ей в глаза.

– Ты с ним трахаешься?

– Нет.

– Не ври!

– Я с ним не трахалась. Так что прекрати.

Берра оперся о дверной косяк.

– Ты меня предала!

– Я – тебя?! – вскричала Лианна. – Я тебя предала? Ну а ты как со мной поступил? Как ты меня обозвал при этом орангутанге? Я, значит, просто шлюха. Очередная шлюха. Спасибо тебе, Ларри! Сколько раз мы с тобой занимались любовью… Но теперь все, понял?

Берра нахмурился.

– С такими типами, как Манджино, иначе не разговаривают, – сказал он.

– Да, Ларри, только ты слишком уж разошелся, – возразила Лианна. – Я думала, что у нас с тобой все серьезно. И ты меня уважаешь. Как по-твоему, мне приятно было слушать, как ты меня называешь? Мы с тобой довольно долго жили вместе. А теперь… Ты дешевка, Ларри. Ты козел. Всего лишь очередной козел.

В глазах у Берры стояли слезы.

– Ты так красива, Лианна, просто офигительно красива, – жалостливо тянул он. – Я просто с ума схожу при мысли о том, что ты с ним спала.

Лианна опустила голову.

У Берры дрожали губы.

– Зачем? – твердил он. – Зачем?

– Ларри, я не хотела, – произнесла наконец Лианна. – Я его ненавижу.

– Тогда зачем? Ну, зачем ты это сделала?

– Потому что он открыл мне глаза! Сказал, как ты ко мне относишься, – разозлилась Лианна. – Пришел и передал мне твои слова, и я разозлилась. Мы выпили, ну а дальше… сам понимаешь. И я нисколечко не чувствую себя виноватой. Он мне совсем не нравится; но я не уверена в том, что когда-нибудь смогу полюбить тебя снова. По крайней мере, он не обзывает меня шлюхой, Ларри!

– Я по-прежнему люблю тебя, – сказал Берра, плача.

Лианна поморщилась.

– Как ты можешь?

– Уходи.

– Не хочу уходить, – заявил Берра, шмыгая носом.

– А по-моему, ты должен уйти. Не надо начинать все сначала. Вряд ли я когда-нибудь забуду, как ты меня обозвал. Ведь Манджино – настоящая скотина. Он хочет только одного – обобрать тебя до нитки. Да, он хочет тебя обобрать, но ты ему поверил. И предал меня. Такое не забывается.

Ларри перестал шмыгать носом.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что он всеми силами хочет меня обобрать?

– Он хочет отнять у тебя все деньги, – пояснила Лианна. – Уверена, в том же самом ты обвиняешь и меня.

Ларри схватился за голову.