Крутые парни

Фама швырнул Спиранцу Тангорру на пол и велел ей встать на колени. Она взвизгнула. Ее трясло от страха. Она не сводила взгляда с мужа, но не могла заставить себя закричать.

В глазах у Витторио Тангорры стояли слезы. Плача, он просил жену простить его.

– Снимай с себя все! – приказал Фама пожилой женщине.

Спиранца посмотрела на нож в руках головореза и медленно сняла с себя домашний халат. Увидев ее ношеное нижнее белье, тот поморщился и повернулся к Витторио.

– Она не кусается, когда берет в рот? – спросил он.

– Прошу вас, – умоляющим тоном произнес Витторио Тангорра.

– Да пошел ты! – оборвал его Фама. – А ты давай быстрее! – прикрикнул на старуху.

Та, дрожа, стояла на коленях. Кроме мешковатых панталон, на Спиранце Тангорре ничего не было. Вся правая сторона тела представляла собой сплошной синяк после предыдущей встречи с Фамой.

– А ну-ка, сделай ему минет! – приказал Фама. – Достань из штанов его сморщенный член и бери его в рот!

Витторио Тангорра закрыл глаза. Пожилая женщина наклонилась вперед и расстегнула пряжку на ремне мужа. Фаме захотелось пить.

– Продолжайте! – велел он, выходя на кухню.

Спиранца Тангорра заметила, что ее муж наклоняет голову направо и косит глазами. Присмотревшись, она увидела рукоятку пистолета, торчащую из кармана. Она вынула пистолет. Взяла его обеими руками и наконец посмотрела на мужа.

– Пристрели его, – прошептал Витторио Тангорра.

Спиранца Тангорра плотно зажмурила глаза.

– Даже гребаного пива в доме нет! – ругался Фама, возвращаясь в столовую. – Что же вы пьете, мать вашу?

– Стреляй! – закричал жене Витторио Тангорра.

Фама похолодел. Опустив голову, он увидел, что старуха целится в него из пистолета. Он повернулся и кинулся назад, на кухню. Спиранца Тангорра нажала на спусковой крючок. Фама ощутил острую боль в спине; потеряв равновесие, он ударился о кухонный шкафчик. Потом со всего маху ударился о плиту. Закинул руку за спину – потрогать, нет ли крови. Кровь была, и много; он намочил пальцы. Фама хотел встать, но ноги его не слушались.

Дальше все для него происходило как в замедленной съемке. Боль в спине становилась все нестерпимее. Ему показалось, что мышцы сокращаются сами по себе. Он видел себя как бы со стороны. Вот он открывает дверь и идет по улице. Подбегает к своей машине. Заводит мотор и отъезжает прочь. Фама уткнулся лицом в пол. Теперь перед его глазами был только линолеум в белую и зеленую клетку.

Услышав шорох, Фама повернул голову.

На пороге кухни показался Витторио Тангорра. В руках он сжимал пистолет, из которого только что стреляла его жена. Посмотрев на гангстера, лежащего на полу, Витторио сплюнул.

– Stronzo, – сказал Тангорра. – Засранец! Отправляйся в ад!

Перед глазами Джека Фамы мелькнула картинка: он выбегает из дома. Витторио Тангорра три раза выстрелил в него, попав в шею и голову.

Бенджамин Лукесси приехал на пирс Канарси за несколько минут до Ларри Берры. На нем был белый нейлоновый спортивный костюм с малиновой полосой. Став спиной к ветру, дувшему с залива, он поставил ногу на скамейку и стал читать завтрашний бюллетень скачек.

Вскоре на пирсе показался Ларри Берра с небольшой спортивной сумкой в руках. Он повернулся к ветру лицом и поставил сумку на скамью.

– Что там у тебя? – осклабился Лукесси.

– Пятьдесят тысяч, – ответил Берра.

Лукесси подозрительно огляделся по сторонам. Заметил старый, полуразвалившийся грузовичок, стоящий метрах в двадцати от них, и некоторое время наблюдал за ним.

– Неужели у меня день рождения, а я забыл? – спросил Лукесси.

– Манджино велел мне принести деньги тебе, – ответил Берра.

Лукесси поморщился и снова переключил внимание на грузовичок, пытаясь разглядеть водителя.

– Остаток принесу через два дня, – продолжал Берра. – Пока больше достать не смог.

– Остаток от чего? – спросил Лукесси, поворачиваясь наконец к Берре. – О чем ты вообще говоришь, мать твою?

– Остаток денег за фильмы, – пояснил Берра. – Фильмы с Лианной. Те, в которых ее трахают двое юнцов. Те, которые вы отсняли.

Лукесси схватил Берру за воротник и как следует тряхнул.

– Я отснял?! – возмутился он. Отступив на шаг, он проворно обшарил Берру по бокам, проверяя, нет ли на нем спрятанного микрофона.

– Ты правда думаешь, что я на такое способен? – пробормотал Берра.

– А чем ты лучше других? – ответил Лукесси, вставая на колени и обхлопывая Берре ноги. Убедившись, что на том нет ничего подозрительного, он встал.

– Так о чем ты вообще тут мямлишь? – снова спросил Лукесси у Берры.

– Джимми Качок велел мне принести деньги тебе, – ответил Берра. – Сказал, что нужно сто тысяч, но сегодня я могу принести только пятьдесят. Чтобы достать остальные, понадобится несколько дней.

Лукесси глубоко вздохнул, снова огляделся по сторонам и ткнул пальцем в сумку.

– Сколько дней? – решился он наконец.

– Два, – ответил Берра. – Самое большее – три.

Лукесси пожирал Берру взглядом.

– Ты уж поторопись, – сказал он.

Берра сглотнул ком, отворачиваясь от пристального взгляда Лукесси.

– Эй! – позвал его Лукесси. – Ты меня понял? Иначе фильм к выходным разойдется по городу.

– Я достану деньги, – пообещал Берра.