Крутые перевалы

— Видишь, мордой я не вышел. Не такая лощеная, как у ихних сынков. Я ведь сын простых родителей, значит, ходу мне нельзя давать. Пусть лучше землю копает, а не на судне плавает...

Некоторые из его товарищей по училищу работали на флоте и поддерживали с ним контакты. Поэтому Иван Беличев почти всегда хорошо знал, где что делается, какие новости в портах Варне, Бургасе, в речном порту Русе на Дунае. А через него и я узнавал то, что меня интересовало.

Однажды он мне рассказал, что в Русе с помощью немецких инженеров и военной строительной организации сооружается крупное нефтехранилище. Навестив дядю и тетю Славки, я побывал вблизи этого объекта, убедился, что работы ведутся здесь широким фронтом... В тот же день Центр был информирован об этом.

Начальником Дунайского речного порта в Русе работал приятель Беличева еще со школьной скамьи. Они продолжали дружить, ходили друг к другу в гости. Начальник порта рассказывал, как пополняется флот, сколько списано старых барж, судов. Он также знал, сколько базируется военных кораблей в портах, какой их тоннаж, какие появились новые и прочее. Все эти сведения становились известными мне и затем незамедлительно попадали по нужному адресу.

Иван Беличев устроился инженером городского автотранспорта. Он регулярно навещал свою племянницу в Софии, встречался со мной, делился новостями. Часто выражал свое возмущение политикой правительства, царя Бориса, которые «оптом и в розницу продают нас немцам, Гитлеру».

— Если бы ты, Александр, побывал на Дунае, то своими глазами увидел бы, что там сейчас делается. Колбасники со свастикой используют нас, где только можно...

Однако что там делается, я уже знал. Посетив несколько раз Золотые Пески в Варне, я установил, что Дунай используется для переброски фашистских подводных лодок с помощью понтонов и что местом их постоянного базирования, как и предполагала наша разведка, становятся порты Варна и Бургас.

Вернувшись однажды с работы, сын хозяйки Христо таинственно подмигнул мне:

— Слыхал новость? Впрочем, о ней пока еще никто не знает. Тебе только скажу. Но ты никому ни слова...

Я равнодушно пожал плечами, безразличным тоном сказал:

— Что-то слишком много новостей в нашей жизни за последнее время... Уже всем приелись, Христо...

— Чудак, эта новость особенная! Царь Борис в ближайшее время встретится с Гитлером в связи с присоединением Болгарии к тройственному пакту. Понял? Только ты никому ни слова... Выезжает на следующей неделе...

Без малейшей задержки передал я и эти сведения в Центр...

В один прекрасный день по радио было объявлено населению, что по приглашению правительства и лично премьер-министра в страну прибывают в качестве гостей «верные друзья нашего народа, доблестные войска великого фюрера».

Болгарская печать сразу же развернула на своих страницах широкую пропаганду этого решения правительства. Во всех статьях, многочисленных интервью проводилась одна главная мысль: Болгария, мол, страна маленькая, слабо вооружена, ее легко может раздавить любой враг, поэтому приглашение немцев является правильным и мудрым шагом...

Некоторые газеты настойчиво напоминали, что Болгария, дескать, старый союзник Германии. Еще в первой мировой войне Болгария выступала на ее стороне, и этот союз двух государств был якобы всегда плодотворным...

Монархо-фашистское правительство таким образом хотело оправдаться перед народом за принятое решение, обосновать причины, побудившие втянуть страну в союз с гитлеровской Германией. Однако народные массы не были согласны с этим шагом, выражали свое недовольство. Лишь буржуазия и фашиствующие элементы в стране одобряли этот союз и приглашение немцев. Обо всем этом я информировал Центр...

...Свой радиоприемник «Браун» я, разумеется, нигде не регистрировал, несмотря на неоднократные и строгие распоряжения властей. Работал он безотказно. Шкала приема у него была от двенадцати до ста метров. Меня это вполне устраивало. Радиоприемник четко принимал позывные сигналы Центра. Затем я переходил на передатчик.

Признаюсь, что каждый раз, когда я принимал передачи из своей страны, у меня от волнения сжималось сердце. Иной раз охватывала такая тоска по Родине, что места не находил. Но мысль о том, что я все же чем-то помогаю ей, находясь в тылу врага, — ведь фашисты уже хозяйничали в Болгарии, будто она была их вотчиной, — что я приношу Родине какую-то пользу — немного успокаивала...

Тем временем события бурно нарастали. Утром 22 июня 1941 года болгарское радио передало о нападении фашистской Германии на Советский Союз, затем повторило визгливо-лающую демагогическую речь фюрера. Гитлер заявил, что он отныне вверяет «судьбу своего фатерлянда в руки доблестной и непобедимой немецкой армии, которая защитит честь и счастье нации»...

Хотя я был подготовлен к тому, что рано или поздно фашистская Германия нападет на СССР, все же эта страшная новость ошеломила меня, ударила как обухом по голове... С трудом сдерживал свой переживания, старался быть внешне спокойным.