Крутые перевалы

— Вот вам адрес колхозницы Домны Соловей. Зайдите к ней и попросите, пусть расскажет, как провожала во Львов своего сына Леонида, поступившего в политехнический институт. Он, кажется, уже на четвертом курсе. Заодно поговорите еще со ста десятью родителями села, дети которых сейчас учатся в вузах Москвы, Ленинграда, Киева, Львова, Черновиц. Фамилии и адреса вам можно будет дать...

Когда Гайдамащуку сказали, что в селе работает теперь несколько общеобразовательных школ, он решил лично проверить, правда ли и это. Ведь его до́ма предупреждали, что в теперешней России здорово поставлена пропаганда! Убедился, что и о школах правда.

Побывал затем он в летнем и зимнем кинотеатрах, в быткомбинате, сельской библиотеке...

Прогуливаясь по улицам села, Максим Гайдамащук обратил внимание, что во многих домах звучит музыка. Сначала он решил, что это передача по радио, однако, прислушавшись, удивился: почему звучат экзерсисы (упражнения). Ему объяснили: ученики сельской музыкальной школы готовят домашние уроки.

Он узнал, что в Клишковцах вот уже более десяти лет работает филиал Хотинской детской музыкальной школы, в которой обучается семьдесят пять ребят колхозников, рабочих и сельской интеллигенции. Узнал и другое. Поскольку филиал уже не может удовлетворить всех желающих учиться, поэтому скоро откроется первая в области сельская музыкальная школа на сто учеников. В связи с этим здесь теперь огромный спрос на инструменты. Уже десятки семей приобрели пианино.

Все эти совершенно неожиданные для бывшего жителя Клишковцев факты давали богатую пищу для размышлений на тему о жизненном уровне его односельчан, когда-то обидно называемых мамалыжниками.

Когда гостю рассказали, что недавно сельский Совет вместе с правлением колхоза имени Ленина и ее парторганизацией обсуждал на собрании трудящихся такой актуальный для них вопрос, как «эстетика колхозной жизни», и что там выступали архитектор, художники-модельеры одежды, кулинары, врачи и учителя, он растерянно развел руками:

— Мне трудно поверить, что такие вопросы волнуют теперешнее сельское население!

Ему рассказали, что на этом же собрании речь шла о том, как лучше распланировать комнаты и подсобные службы в строящихся домах колхозников, как украшать фасады, оформлять интерьеры — меблировать комнаты с учетом старых традиций и современной моды, как красивее сервировать праздничный или свадебный стол, наконец, как одеваться на концерт во Дворце культуры. Выслушав все это, Гайдамащук сказал:

— Во все это я бы ни за что не поверил, находясь за океаном, а здесь...

Предвзятое мнение, с которым он приехал в Клишковцы, что советские крестьяне будто бы живут так же по-нищенски, в темноте, невежестве и болезнях, как и раньше, улетучилось, словно дым.

Здесь сегодня нужда только в одном — в рабочих руках.

...В моей нелегкой жизни было много светлых минут, которые не забываются, помнятся всегда. Так же, как и помнятся хорошие, душевные люди, с которыми судьба не раз сводила меня.

Однако встречалось и плохое. Доводилось и неприятности испытать. Смешно утверждать, что небо всегда бывает безоблачным, а солнце постоянно светит. Разве с пшеничными колосьями (хорошим в жизни) не вырастает иногда рядом сорняк (плохое)? Что с ним делают? Его просто выпалывают. Так нужно, по-моему, поступать и с личными обидами. Они тоже своего рода сорняк, мешающий жить...

Все то хорошее, что было в жизни у каждого человека, морально поддерживает его — по себе сужу, — напоминает, что оно неистребимо, непреходяще, всегда было, есть и будет.

Я полагал, что обо мне давно забыли в тех странах, которые, движимые чувствами интернационализма, братской солидарности, направили в Испанию три с половиной десятилетия тому назад своих волонтеров защищать свет ее свободы от мрака и с которыми мине довелось воевать когда-то бок о бок. Но, оказывается, меня помнят. И я понял, что память сердца неистребима, а время не властно над ней...

На Буковину приехал однажды представитель Советского комитета ветеранов войны. Он разыскал меня и вручил памятную медаль «Участнику национально-революционной войны в Испании 1936—1939 гг.». А до этого я был награжден медалью Гарибальди, основанной ЦК Итальянской компартии в честь совместной борьбы в Испании против фашизма. Бывший политкомиссар Двенадцатой интербригады, председатель Итальянской коммунистической партии Луиджи Лонго тепло поздравил меня с наградой, прислал специальный диплом за своей подписью.

Не успело улечься мое волнение в связи с этим событием, как получаю приглашение из Киева — прибыть в польское генеральное консульство. Установив, что я одно время сражался в составе батальона имени Домбровского в Испании, правительство Польской Народной Республики сочло нужным наградить меня теперь медалью «За вашу свободу и нашу»...

Если человека помнят даже за то небольшое хорошее, что он когда-то сделал людям, обществу, — это окрыляет, придает силы, согревает душевно в ненастную погоду.

* * *