Крутыми верстами

— Если говорить правду, то лучше, пока темнота, отойти к берегу. Там и окопаться, а когда наши подойдут и помогут огнем, тогда и пойдем вперед. А пока… зачем пыжиться? У него танки, а тут голые руки. Сомнет ведь, смешает с…

— Если так рассуждать, то лучше не к берегу, а сразу на тот берег, — вскипел замполит. — В таком случае шансов больше остаться целым, а то, что при отсутствии плацдарма подходящие части вынуждены будут форсировать реку под губительным огнем, что оборвется жизнь многих сотен солдат и офицеров, вас не беспокоит?! О какой правде идет речь? Оставить завоеванный плацдарм, не выполнить боевую задачу?

— Там-то шкуру спасешь наверняка! — выкрикнул Корж.

Дремов понял, что пора внести ясность. Сделав несколько шагов к середине поляны, начал неторопливо:

— На каком рубеже обороняться, решение принято, и вы его знаете. Подразделения выведены на этот рубеж. Его мы должны отстоять во что бы то ни стало. И сюда, на короткое совещание, собрали актив полка, где каждому предоставлялась возможность высказать свое мнение, как мобилизовать личный состав, что надо сделать, чтобы выполнить боевую задачу в той сложной обстановке, в которой мы с вами, вполне вероятно, окажемся всего через несколько часов. Нет никакого сомнения, что противник обнаружил подход наших главных сил и с утра перейдет в решительное наступление. Не исключается, что нас поддержат артиллерией и авиацией, но рассчитывать больше следует все же на себя. Убежден, что оказанное доверие мы, коммунисты, оправдаем.

После совещания Дремов поспешил на НП. Недалеко от наблюдательного пункта ему преградила путь неожиданно появившаяся Ядвига.

— Зачем в такую темень? — спросил он вполголоса. Ядвига молчала, а когда Дремов подошел ближе, проговорила тихо, сдавленным от волнения голосом:

— Тревожно стало, вот и пошла, чтобы…

Рядом на тропке метнулся пучок света и тут же скользнул вперед. Дремов догадался, что там шмыгнул в кусты задержавшийся по своим саперным делам капитан Бойченко. Ядвига также заметила свет фонарика. Умолкнув, затаилась, а после того, как лучик скользнул по кустам, но уже далеко, приблизилась к Дремову и, прикоснувшись к его щеке губами, прошептала:

— Боязно за тебя!

Дремов почувствовал, как учащенно забилось ее сердце, а когда Ядвига легонько отстранилась от его груди, постарался ее успокоить:

— Ничего опасного нет. А то, что медпункт подтянули ближе к батальонам, так это для того, чтобы дорогому доктору не было страшно и тревожно.

Ядвига что-то нежно прошептала в ответ, стараясь даже в темноте заглянуть ему в глаза и прочитать в них ответ на те вопросы, которые так и не переставали тревожить ее. Затаив дыхание она все еще была во власти тайных надежд, но услышала ровный, спокойный голос:

— Сейчас Павлик тебя проводит. Дай слово, что будешь умницей.

Ядвига отшатнулась и, сделав шаг в сторону, ответила дрогнувшим голосом:

— Буду, буду.

Не сказав больше ни слова, она повернулась и в тот же миг исчезла в глубокой темноте, а Дремов, горько вздохнув, еле слышно произнес: «Бедная, бедная Ядвига».

Переборов гнетущее состояние после ухода Ядвиги, Дремов пришел на НП и погрузился в работу.

Перед наступлением рассвета моросивший всю ночь дождь прекратился, но приднепровская пойма утонула в густом тумане. «Плохо», — подумал Дремов, понимая, как невыносимо трудно чувствовали себя в эти часы в сырых окопах насквозь промокшие, изнуренные бессонницей его бойцы, хотя был уверен, что большинство из них держатся молодцами, так же, как матрос Юхим Корж.

14

Возвратившись в батальон, Юхим еще раз доложил свое решение комбату, а затем, растолкав прикорнувшего в обнимку с автоматом в неглубоком окопе брательника Ивана, поспешно распорядился:

— Бери патроны да не отставай. Пошли!

Взвалив на плечо покрытое мелкими каплями противотанковое ружье, петляя по слабо заметной тропинке, стремительно убегавшей к реке, матрос поспешно зашагал к тому бугорку у дороги, на котором намеревался занять позицию.

Остановившись, Юхим взглянул на брата.

— Треба побыстрее вырыть окоп.

Иван, положив у ног оружие и боеприпасы, часто дыша, вытащил из чехла выпрошенную у старшины малую саперную лопату. Вначале ежась, неуклюже, а когда размялся — все быстрее и быстрее работал руками, поглядывая на Юхима, успевшего углубиться в землю значительно больше его.

Юхим, отрыв окоп по своему росту, наносил из лощинки сырой дернины для маскировки позиции и выпрямился лишь после того, когда убедился, что она ничем не отличается от окружающей местности.

— Отсюда ни шагу! — тихо сказал Ивану…

Устанавливая ружье на позиции, Юхим все присматривался, как бы и его получше замаскировать, а мельком взглянув на брата, облизывавшего обветренные губы, вспомнил о матери, на которую Иван был похож и внешностью, и мягким характером.

— Ложись, чуток вздремни, — накинул он Ивану на плечи свою плащ-палатку. Иван ответил коротким кивком.

Спустя полчаса со стороны леса донесся шум моторов. И хотя он вскоре прекратился, Юхим безошибочно определил, что там началось выдвижение танков на исходные позиции.