Круз

Коснувшись поцелуем моей шеи, боец отвечает моими же словами, но на испанском. Повернувшись, не разрывая объятий, я оказываюсь лицом к нему. И в этот момент я понимаю, что должна рассказать ему всё. После Вегаса. Так будет лучше. Иначе я просто испорчу всё, над чем он так тяжело и усердно работал.

Наши губы слились воедино. Тела пришли в движение. Круз нежно занимается со мной любовью. Впившись ногтями в его плечи, я думаю о том, что я никогда не смогу его отпустить.

Я не позволю страху испортить то, что у нас есть. Никогда больше.

Какое приятное чувство. Сегодня великий день. Зал в идеальном состоянии. Задержавшись у кассы, я проверяю, всё ли в порядке с билетами. Мимо меня мелькают знакомые лица: некоторые — семьи бойцов, остальные — фанаты. Это оживляет — чувствовать себя частью слаженного механизма. Подумать только, всё это время я ненавидела поединки. Иронично, ведь именно то, что и является их частью и вернуло меня к жизни. Мужчина, которому принадлежит моё сердце — боец. Вне всякого сомнения, это было и останется единственной причиной, из-за которой изменилось моё отношение к боям. Исчезли все воспоминания о том, как истощённый Рapi, с ушибами и ссадинами по всему телу, возвращался домой.

Теперь, по прошествии всего времени, я поняла, почему он с такой жаждой и голодом относится к поединкам. Эти люди просто не умеют иначе. Это в их крови. Адреналин. Вот, что заставляет их сердца биться в привычном ритме. Это то, чем они живут. И другого объяснения не существует.

Я направляюсь к рингу, чтобы посмотреть сражение каждого бойца из «Престола Диабло». Неважно, первый ли это их бой; неважно, если кто-то из них проиграет; неважно, что они пока никому не известны — потому что каждый в этом зале имеет значение. Они — моя семья. Рapi верит в этих мужчин — он посвятил им всю свою жизнь. Они заслуживают уважения.

Опять же, как иронично. В трёх шагах от ринга, кто-то схватил меня за руку, вынуждая обернуться. Я уставилась в глаза, что как полное отражение моих. Моя мать. Её лицо словно холодная глыба — оно не выражает ничего, кроме недовольства и ненависти в отношении меня. Я никогда не понимала, почему эта женщина так сильно меня ненавидит. Но, что мне известно наверняка — это не притворство.

— Лейла, моя дорогая, куда ты так торопишься?

Я не собираюсь поддаваться ей, как в прошлый раз, и устраивать сцену. Я поклялась себе держать злость в узде, не опозориться и не испортить ничего перед сегодняшним боем. Да, было бы заманчиво начать перепалку и сказать всё, что я о ней думаю. Сейчас не время. Точно так же легко, воспользуйся я приёмом, я могла бы уложить её задницу на пол этого зала, что построил мой папа. Его империя.

Но, опять же, сейчас не время и не место. Я приняла то, что она не хотела быть моей матерью или женой отца. Это оказалось так просто. С какой стороны ни посмотри — картина останется той же. И больше я не собираюсь тратить время на то, чтобы понять, почему она так поступила.

Выдернув руку из её хватки, я продолжила путь к своему месту, но в следующий миг вновь вынужденно оборачиваюсь. На этот раз передо мной возникло лицо Эша. Раньше его сияющие глаза ослепляли, а теперь — меня от них воротит. Мужчина оказался так близко, что я почувствовала аромат его дешёвого одеколона. Гнилостный запах прелого дерева и безвкусная фруктовая нотка возвращают меня в прошлое, вызывая тошноту.

Не осознавая, насколько неприятен мне, Эш продолжает нарушать моё личное пространство. Что-то не так, я должна убраться отсюда. Всё, что мне нужно, чтобы зал не вспыхнул грёбаным пламенем — чтобы Джаг, мой папа или Круз, заметили, что происходит внизу. Не позволю, чтобы всё рухнуло.

Вырвавшись, я вновь отступаю. Стиснув зубы, не говорю и слова. А ведь их так много вертится у меня на языке.

Удивление Эша говорит о том, что мужчина не ожидал, что я буду молчаливо отстаивать себя. Я вижу, как меняется в озарении его лицо, когда боец начинает осознавать. Больше Эш не имеет надо мной власти. Годами он рушил мою жизнь, а теперь — игра окончена. Ему хотелось бы этого, но больше он меня не контролирует.

— Лейла, выглядишь так, словно поправилась на несколько фунтов. Возможно, тебе следует отказаться от части еды, которую ты делишь с вашим так называемым чемпионом.

Скрестив руки на груди, я делаю ещё шаг назад. Я не поддамся. Вновь и вновь, мысленно повторяю это себе. Ставки слишком высоки. Мужчины тренировались круглосуточно, превращая свои тела в опасные машины. И я не позволю гордости разрушить всё то, для чего они трудились. Поджав губы, я всё так же молчу.

Если хочет, Эш может продолжать свои чёртовы игры разума, потому что, кажется, это единственное, в чём он хорош. Проворачивая это с другими — так, он чувствует себя лучше. Ага, Чендлер может быть огромным мускулистым парнем, но, несмотря на то, что он тяжеловес — я бы поспорила на все свои сбережения, что бойцы лёгкого веса из «Престола Диабло» надерут его задницу. Потому что они сильны духом. Им нет смысла опускаться до запудривания мозгов.