Круз (ЛП)

— Давай, Круз. Будь самым быстрым. Сердце, огонь и желание, — вновь и вновь шепчу я себе под нос.

Кто-то позади крикнул мне слезть со стула. Сидя в первом ряду, я не имею права забираться на него. Но, прежде чем я успела спуститься, перекрикивая толпу, раздался голос Ретта:

— Захлебнись мешком членов, ты, киска.

Я всерьёз опасаюсь за детей Дерби и Ретта. Удивительно, как эти две громкие и неистовые личности до сих пор не убили друг друга. Впрочем, их любовь настолько сильна, что попросту не существует того, что могло бы её сломить.

Судья застыл посреди ринга, что-то говоря бойцам — он кажется мне размытым пятном. Прежде чем я успела осознать происходящее, прозвучал гонг — и мужчины начинают кружить один вокруг одного. Сегодняшний противник Круза не уступает ему ни ростом, ни весом. Это так странно, видеть кого-то, кто был бы с ним вровень по всем параметрам.

Круз наносит удар — его оппонент успевает увернуться. Боец замахивается ногой в ответ — движения моего мужчины быстры, он проворно избегает атаки. Примерно половина первого раунда проходит в таком ритме, пока Круз не пропускает хук справа. Я кричу, даже не осознавая этого. Его голова дёрнулась назад. Он пошатнулся — и нападающий не упускает возможности воспользоваться этим.

Круз пропускает ещё один сильный удар. Звучит гонг. Судья разнимает дерущихся. Нет сомнений — этот раунд мужчина проиграл. Не есть хорошо. Всё, что я вижу — это только летящие в сторону окровавленные лоскуты из его угла.

— Нет. Нет. Нет. — Вскочив со своего места, я хожу взад-вперёд. — Нет.

Все причины, почему я в прошлом ненавидела бои, возвращаются ко мне с новой силой. Все. Они. Наблюдать за тем, как избивают твоего любимого мужчину. Я не успеваю примириться с этим до начала нового раунда. Он начинается так же, как и закончился предыдущий. Круз пропускает удар за ударом.

— Что он делает? — Кричу я.

Обернув вокруг меня свои руки, Кип пытается что-то сказать — но я его не слышу. Зейн, перекрывая шум толпы, кричит:

— Устраивает себе деменцию.

— Что?

Я знаю, что это значит, но зачем? Господи, Круз. Не понимая, что творю, я хотела было шагнуть вперёд, но Кип останавливает меня, притягивая к себе обратно.

Круз получает ещё один жёсткий удар в подбородок, из-за чего, споткнувшись, отступает назад. Он вот-вот упадёт. Его лицо настолько залито кровью, что узнать его практически невозможно. Не в силах наблюдать за происходящим, я закрываю глаза, пряча лицо в ладонях, пытаясь сдержать горячие слёзы. Мои колени подогнулись.

Толпа пугающе затихает. Слышны чьи-то стоны. Внутри всё ноет от боли. Не могу просто стоять и смотреть, как Круз падает на маты. Кто встряхнул меня. Толпа взрывается в злобном ликовании. Чьи-то ладони хватают меня за плечи, вынуждая поднять взгляд.

И, подчинившись, я понимаю, что картина изменилась. Именно противник Круза рухнул на маты. Движения моего бойца едва уловимы — он стремительно усаживается верхом на мужчину. С небывалым приливом энергии, словно обезумевший, Круз наносит своему оппоненту удар за ударом. Кровь брызжет на маты. Поверженный пытается бороться изо всех сил, в защитном жесте поднимая руки. А затем останавливается.

Судья пытается оттащить Круза — и тот с лёгкостью поддаётся, падая на задницу. Упёршись локтями в колени, мой мужчина спрятал лицо в своих покрытых потом руках. Со своего места у ринга я вижу, как содрогается его тело.

Рёв толпы оглушает. Мой папа сдерживает всю команду, чтобы те не ринулись к Крузу. Он даёт ему время прийти в себя. Этот бой был для его отца. И Круз победил. В конце концов, мой мужчина поднимается на ноги, выходя к центру ринга. Когда судья поднимает вверх его руку — по лицу бойца бегут слёзы. Это третий раз, когда я вижу, как он плачет.

Вскоре Круз оказывается в объятьях моего отца и его товарищей по команде. Журналисты суют микрофоны прямо ему в лицо. Бедный парень едва успел перевести дыхание.

— Круз Феликс. Ваша история была совершенно дикой. Союз всегда считал Вас той силой, с которой нужно считаться. Каково это — быть чемпионом?

На моём затылке зашевелились волосы, когда полуобнажённые ринг-гёрлз [53] окружают его.

Круз открыл рот, чтобы ответить, но не проронил и звука. Он пытается ещё раз, и ещё… Пока в итоге переполненные эмоциями слова не слетают с его губ:

— Это было ради моего отца. Всё это. Жертвы, страдания и самоотверженность — всё ради него. Получив свои ангельские крылья, он подтолкнул меня к «Престолу Диабло» — и здесь я обрёл всё. Босс, я никогда не найду способ отблагодарить Вас за всё, что Вы сделали для меня.

Круз замолчал. Папа кивает. А затем боец произнёс ещё одну, финальную фразу — или следует сказать «требование»?

— Лейла, раздевалка.

***

— Papi.

Я наблюдаю за тем, как Белла толкает Круза в грудь. Мужчина немного заворчал, прежде чем малышка продолжила копошиться, жалея его.

— Papi, вава. — Крошка взбирается вверх по груди бойца, покрывая поцелуями кожу вокруг его опухших глаз. — Ох, Papi.