Кружева Бессмертия

Эль-элхид шевелил всеми десятью щупальцами одновременно, дополняя плетения такими причудливыми Жестами рук, что любая сложная мудра брахманов Махапопы казалась детской забавой. Вокруг психомага расцветали снежинки, разрастались до размеров элхида и устремлялись вверх. Неправильный снегопад — снизу вверх — выискивал птиц и без пощады разил их, снося крылья. Рухнувшие на ледник птицы тут же оказывались погребенными в снежном кургане, полностью скрывавшем бескрылое тело.

— Я уже и не надеялся, — проворчал эльф, беспечно убирая оружие.

— Вы… вы знали?! — вскинулась Эльза, продолжая удерживать шпагу и кинжал.

— Знал? — Высокорожденный насмешливо посмотрел на девушку. — Запомни, Магистр, хоть Райхгер Цфик-лай-Тораг и знатный словоблуд, но когда дело касается ментальной магии, с ним не сравнится никто. Никто, понятно? Архимаги Конклава могут бахвалиться своими достижениями в нескольких областях чародейства сразу, но ни один из них не достиг в психомагии высот Райхгера.

Эльф еще что-то сказал, но слетевший с небес грохот не позволил расслышать Светлого. Пента-, гекса- и гептаграммы бросились врассыпную от расколовшего небеса проема, из которого навстречу поднимающимся от элхида снежинкам рванул настоящий снежный ураган. Светлый усмехнулся — и растворился в потоках снега. Фантом психореальности перед глазами Уолта заколебался, все скрылось за взбесившимися белыми мухами, ментальный мир исчез.

Уолт стоял в долине Соратников перед державшимся за голову толстяком и ошарашенно моргал. Позади толстяка плавилась и погружалась в землю попавшая под действие Четверицы друза. Промахнулся? Вот ведь, зря потратил такую замечательную Четырехфазку…

Нашел о чем беспокоиться!

Уолт отскочил назад; в руках, повинуясь Жестам, сверкнули пульсары. Но жирдяй мычал, стуча себя по лбу кулаками, и совершенно не обращал внимания на Магистра. Из подбородка толстяка, извиваясь, росли щупальца — сначала совсем небольшие, затем быстро увеличились в размерах. Начал распухать затылок, глаза полезли из орбит, выпученными буркалами взирая на мир. Вокруг толстяка то возникал, то исчезал призрачный цилиндр, будто сам не был уверен — а существует ли он, не выдумка ли он смертного с Даром временной материализации образов, не осколок фата-морганы?

Башка жирдяя все больше становилась похожа на голову эль-элхида. И в тот миг, когда щупальца окончательно разместились на плечах и груди толстяка, а на макушке встопорщились гребни, цилиндр полностью улетучился, сгинув, как видение селения фей над заброшенной поляной в лесу. Броском гончей метнулись щупальца — и в гибких отростках забился маленький бесцветный вихрь. Цфик-лай-Тораг не колебался. Конус ментальной энергии накрыл вихрь и сдавил его. Эннеарин и декарин пустились в пляс вокруг щупалец элхида, мощными разрядами врываясь в бесцветный круговорот. Переработанная в психокинетические удары чистая Сила рвала вихрь на мелкие кусочки, и с каждой отлетавшей прозрачной частицей Уолт будто слышал полный отчаяния крик — крик ребенка, когда пьяный отец взбешен невинной оплошностью и не сдерживает своих ударов, крик, затихающий по мере того, как все неразборчивее становится к боли разум и сознание затягивает туманная пелена, за которой маячит силуэт неулыбчивого смертного с кривым кинжалом…

Интересно, а боги смерти допускаются в Подземелье забрать душу умершего смертного?

Вряд ли.

«Теперь все в порядке, — сообщил эль-элхид. — Я уничтожил его. К сожалению, не удалось найти подчиняющие плетения. Непривычная конфигурация энергий. Мне не доводилось встречать что-то похожее. Очень жаль. Но я не мог позволить ему сбежать».

Уолт ничего не ответил психомагу. Он все еще находился под впечатлением мощи эль-элхида. Захватить и полностью подчинить чужое тело, поглотившее твое собственное, воссоздать собственный разум на основе чужого — с таким он не сталкивался, даже изучая летописи Лангарэя, где подробно описывались деяния и возможности Упырей-над-упырями, Одиннадцати Самых Величайших, носферату, чьи сознания были способны воссоздать тело из малейшего кусочка своей плоти.

Но — из чужой телесности?! В чужом сознании?!

Одиннадцать Самых Величайших переглядывались и пожимали плечами. Ну и что? Нам оно зачем? У нас и своих дел полно.

Да, полно.

Но — ведь потрясает, правда?!

— Говорила же, надо меня первой пускать, — злой насмешливый голос, грубый и резкий, словно пилой вели по листу железа, прозвучал сбоку. — Заладили: очередность, очередность, ритмическая распланировка Элементов. В итоге опять мне убивать.

Уолт попытался обернуться так быстро, как мог.

Не успел.

Девушка. Худая, очень худая. Если бы не нагота, ее можно было бы принять за юношу. Белая с темными пятнами кожа, черные короткие волосы, круглое лицо, хищный нос. И глаза — глаза убийцы, глаза хищника, глаза вивисектора.