Кружева Бессмертия

Дочь Змея лениво вытянула руку перед собой. Кожа на пальцах треснула, плоть разошлась, ярко-алая кровь нитью протянулась к Знакам. В ответ на подпитку крест ярко засиял, и к сковывающему движения холоду добавилась изнуряющая жара, от которой мутило разум. Словно убог Хладного Леса овладел убогиней Огненной Купели, а та пылко раскрылась навстречу его студеной любви, и дуальности сошлись, грозясь породить единство противоположных Сил, превосходящее Разрушением своих родителей.

— Не стоит и пытаться, гомункулусы. — София солнечно улыбнулась — так улыбаются молодые девушки, в чью честь рыцари совершают свои первые подвиги. — Вам ли не знать, на что я способна… Особенно тебе, Аль-сид, моя кровь, моя плоть, моя магия.

О чем она говорит?

— Вы и не знали, да? Ну, Они не любят распространяться о своих замыслах. Не только материя Символов находится в вас, не только высокочастотная энергия Эфира струится по вашим Локусам Души. Наша кровь, кровь Детей Пожирателя Миров, бежит по вашим венам и артериям. Вы созданы для этого забавного мира как наше продолжение, как наши копии, ведь местные боги смогли превзойти заданные им рамки, и нам, Детям Змея, так просто с ними не справиться. Но вы и не подозревали о своей истинной сути, не так ли, подобия?

«Это неважно, София».

— Ты смог преодолеть мой ментальный заслон, Аль-сид? — София удивленно рассмеялась. — Прелестно. Но не думай, что твое, как говорят местные, cogito может потягаться с моими чарами. Не расходуй силы…

«К чему твои слова, София? Зачем тратишь время, наше и свое, и твоих хозяев? Вот мы — беспомощные, плененные. Два-три твоих Слова — и нас не станет, и ты вернешься к Ним с Мечом и Посохом».

— Торопишься в местные посмертия, Аль-сид? Спешишь пообщаться с Ялдабаотом? Думаю, он будет рад тебя встретить. Всех вас. Особенно тебя, Кшанэ. О, он зол. Очень зол. Он, правда, не знал, что в вас течет наша кровь, иначе поостерегся бы так безрассудно бросаться в бой. С другой стороны, Нами, ты смог сдержаться, а на это не рассчитывал никто. Лучший воин Сестры, лучший убийца Сестры — не поддался соблазнам Меча! Думаю, даже Они не рассчитывали на подобное.

«Чего ты хочешь, София?»

— С чего ты взял, что я чего-то хочу?

«Мы еще живы. Я не верю, что тебе дан приказ вернуть нас целыми и невредимыми вместе с Мечом и Посохом».

— Веришь — не веришь. Какая разница, чего хочет Дочь Змея? Несколько десятков тысяч лет никто не спрашивал о ее желаниях, в каждом из тысяч пройденных миров никто не интересовался ее намерениями. Мы — прах под ногами Судьбы, по желанию которой рождаются и умирают мироздания. Что пред ней мои желания? Важно ли, чего я хочу? Чего хочешь ты? Ткань Рока плетется миллионами нитей, и нам не дано увидеть даже малую их часть, управляющую нашими судьбами. Вы поверили в свободу, которая никогда не существовала и не будет существовать, поскольку лишь ограниченный разум мог придумать столь манящий и бессмысленный фантом.

«Много говоришь, София. Мало делаешь. На тебя не похоже, Посланник Воли. Неужели, как и твой глупый братец, решила подарить свое тело и разум Аватаре?»

— О тебе говорили, что ты умен, Аль-сид. Умнее Кшанэ, Элиноры и уж тем более — этого вашего Нами. Но ты не видишь очевидного. Не понимаешь простейшего. Разве ты не знаешь: хочешь что-то спрятать, положи на самое видное место.

Холод и жара. Жара и холод. Сознание расплывается, двоится, троится, четверится, множится, словно гидра в весеннюю пору. Перед глазами кружатся треугольные квадраты и пересекаются параллельные прямые. Меч уже не просто взывает — он требует, чтобы Нами вызволил его из плена Поля Сил, странного и непонятного Поля, окружающего материальный активатор артефакта; он кричит, вопит в самые глубины души. И что-то там, в этих глубинах, начинает присушиваться, что-то темное и бездонное, что-то, что радовалось каждый раз, когда когти Облика орошались кровью врагов…

Скалятся боги смерти, танцующие на черепах смертных, чью жизнь забрали магия и меч; рвут в клочья медные нити Орны, и Смера встает во главе Сестер; боги войны требуют жертвоприношений, и гекатомбы в их честь не устраивают воинственных Бессмертных, ведь очистительного пламени сражений жаждут Созидатели, творящие, пускай по правилам и законам чести, но все-таки — войну…