Кружным путем

Полу все больше начинало казаться, что он попал на устный экзамен. Письменная часть была уже сдана: справки о наличии работы, справки из банка, справки о собственности и о том, что она не в закладе, рекомендации от родных и друзей, которые подтверждали, что у них хороший характер и вообще они приличные люди. И еще письмо, которое Пол сочинял целую неделю, рвал наброски, переписывал, старательно редактировал и наконец отослал.

«Моя жена и я намереваемся Вам рассказать, кто мы такие. И кем хотим стать. Родителями».

Мария начала с того, что поблагодарила за посылку, которую они направили сиротскому дому: пеленки, бутылочки, детские смеси, игрушки – нечто вроде узаконенной взятки. Майлз сказал, что так принято, когда берут на воспитание ребенка в Латинской Америке.

Затем они перешли к делу.

Директриса задала вопрос о работе: «Занимаетесь страхованием, да, Пол?» Да, согласился он, но не сказал, что его занятия сводятся к тому, чтобы, запершись в крохотном кабинетике, обсчитывать статистику случаев, с которыми сталкивались настоящие страховщики. Что его работа заключается в определении вероятности рисков во всех возможных видах человеческой деятельности и он барахтается в потоке необработанных данных, пытаясь свести всю многогранную жизнь к полууправляемому путешествию по минному полю. Таково уж определение рода его занятий: актуарий – это тот, кто хочет обслуживать клиентов, но у него не хватает характера.

– Вы давно там работаете? – спросила она.

– Одиннадцать лет.

«Как это меня характеризует?» – подумал Пол. Как надежного кормильца семьи? Или как работника, который недолго держится на одном месте? Но независимо от ответа Пол понимал, что директриса заранее имела эти сведения. Может быть, теперь она проверяла его искренность?

Дальше пошли вопросы позаковыристее.

Мария спросила Джоанну о ее работе. Ответственная за персонал одной фармацевтической фирмы. Однако было очевидно, что директрису интересовал не характер ее работы, а то, собирается ли она увольняться теперь, когда придется ухаживать за ребенком.

Интересный вопрос.

Пол и Джоанна сами бились над ним несколько выходных, но так и не пришли к определенному решению. По тону Марии Пол заключил: она считает, что жене лучше с работы уйти.

Несколько секунд Джоанна молчала, и Пол слышал только шелест лопастей вентилятора, электрическое гудение люминесцентного светильника и собственный внутренний голос, который кричал жене, чтобы она солгала.

Хотя бы раз.

Но беда была в том, что ложь – совсем не ее МО.[10] Джоанна мастерски обнаруживала вранье, полуправду и подтасовки фактов, но себе не позволяла солгать.

– Я возьму отпуск, – наконец выдавила она.

Недурно, подумал Пол. Вполне правдоподобно.

– Надолго? – поинтересовалась Мария.

Пол уставился на выставку фотографий, которая занимала полстены в кабинете Марии: ребячьи мордашки всех оттенков кожи смотрели с террасок, из плавательных бассейнов, игровых комнат, со спортивных полей «малой лиги»,[11] улыбались из-под выпускных шапочек колледжей. «Интересно, – подумал он, – удостоится ли снимок нашей дочери места в этой галерее?»

– Пока не знаю, – пробормотала Джоанна.

Пол повернулся к директрисе и улыбнулся. Теперь он был похож на малыша, который рассчитывает получить леденец.

– В конце концов, я поступлю так, как будет лучше девочке и мне. Я буду хорошей матерью, – добавила жена.

Мария вздохнула и потянулась к руке Джоанны. Пол подумал, что таким жестом ободряют собеседника врачи и священники, прежде чем сообщить печальные новости. Вот так его похлопал по руке и сжал плечо священник, когда ему было одиннадцать лет. В тот день умерла его мама.

– Джоанна, – улыбнулась Мария, – я тоже не сомневаюсь, что вы будете хорошей матерью.

Пол не сразу осознал, что они выдержали экзамен.

Испытание позади.

Пол почувствовал, как у него отлегло от сердца, но расслабиться не удалось, потому что Мария произнесла:

– Думаю, настала вам пора познакомиться с дочерью.

Она говорила что-то еще, но Пол больше не слушал.

Голос директрисы растворился в биении его сердца – гулком и тревожно-непостоянном. И еще к нему примешался новый звук: тяжелые шаги, которые медленно, но неукротимо приближались по коридору. Пол ясно ощутил, как по рукам хлынули потоки пота.

Это она?

Шаги стихли, и наступила тишина.

А через мгновение он засек на своем внутреннем радаре другие шаги – они становились громче, яснее и отчетливее и вдруг замерли как будто за самой дверью.

– Понимаю, как вы страшитесь этой первой встречи, – сказала Мария. – Но не стоит тревожиться: она красивая.

До этого Джоанна и Пол получили только черно-белые снимки небольшого размера, очень темные и неприятно размытые.

Дверь медленно отворилась. Потолочный вентилятор не переставал вращаться, но Пол готов был поклясться, что воздух застыл.

В кабинет вошла чернокожая няня, которая прижимала к груди детское ворсистое одеяло. Пол и Джоанна вскочили, но Пол так и не почувствовал под собой ног и стоял, раскачиваясь, словно на ходулях.