Кружным путем

Джоанна перечисляла весь список того, что могла вспомнить о джунглях. Она была сама себе google.com.[51] Некоторые из ее джунглей оказались явно приукрашенными и дружелюбными. Под такие слова можно спокойно петь и плясать с наивными четырехлетками.

Вспоминались и другие, более пугающие.

Каменные джунгли.

Джунгли за окном.

Но Джоанна не думала ни о тех, ни о других. Вокруг были настоящие джунгли – сырые, наполненные гудением невидимых насекомых, пронзительными криками неизвестных тварей и перепутанными гниющими растениями. Все это сильно пугало.

Хотя бы потому, что было темно.

Темнее темного.

Удушающее покрывало из ветвей не пропускало ни единого лунного лучика. Бродить по этому месту – все равно что забраться в шкаф, где, как верят дети, обитают монстры.

По ночам здесь творилось что-то нехорошее. Джоанна слышала, как над головой трещали ветки и кто-то кричал. Обезьяны? Или кто-нибудь похуже?

Ягуары, оцелоты, удавы?

Джоэль проснулась вскоре после того, как они оставили позади просеку и углубились в чащу. Девочка захотела есть и заревела. Или она заплакала оттого, что замерзла? Или, может быть, потому, что была больна? Этого Джоанна не знала. Она еще только изучала язык младенчества, на котором Галина общалась свободно. Но сейчас это не имело никакого значения. Все равно у нее с собой не было детской смеси. И она ничего не могла поделать с холодом, от которого не спасало детское одеяльце.

– Мы идем домой, – шептала она дочери, скорее, стремясь успокоить себя. Произносила слова вслух, чтобы побороть страх темноты и убедить себя, что все еще существует и сопротивляется. Не только темноте, но всем тем людям и нелюдям, которые таились в ветвях.

Кто-то пролетел мимо и задел ее по лицу. Джоанна чуть не проглотила огромное насекомое и едва сумела его выплюнуть. А затем, сообразив, какая мерзкая тварь побывала у нее во рту, согнулась пополам в рвотном спазме.

Она понятия не имела, где очутилась.

И решила идти напрямик от дома. Пусть неизвестно, что ее ждет впереди, зато она знала, откуда удаляется. Но проблема все-таки возникла – так всегда бывает, когда речь идет о продуманных, спланированных операциях. Противник не дремал.

Все вокруг было против нее: на пути попадались огромные поваленные стволы деревьев, и раза три она едва не упала. Встречались крутые спуски, черные ручьи где-то обрывались водопадами, которые звучали обманчиво мирно, как телевизионные помехи.

Джоанна постоянно что-то обходила и в итоге почувствовала себя заплутавшей и слепой – она столько кружила, что потеряла всякое ощущение направления. Отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь ей подсказал, куда идти; как говорили в детстве, «в какой стороне теплее».

Хотелось есть, было холодно и очень страшно.

Она непрерывно шла; движение укачало Джоэль, и она заснула. У Джоанны появился большой соблазн присоединиться к дочери. Утром она, по крайней мере, сможет рассмотреть, что ее окружает, и хотя бы представить, куда ее занесло.

Но она боялась, что один из охранников – Томас или Пуэнто – заглянет к ней в комнату и тут же пошлет погоню, которая знает эти джунгли как свои пять пальцев и, что еще опаснее, умеет найти след. И продолжала двигаться вперед.

Внезапно она оказалась на большой прогалине.

И от неожиданности споткнулась – было впечатление, словно в темной комнате внезапно зажгли свет. Джоанна рассмотрела собственные ноги, личико спящей Джоэль и небо. Небо, которое она не видела с тех самых пор… она даже не могла припомнить, с каких. Джоанна замерла под ковром сияющих звезд. Их было так много, что они казались искусственными, как на праздничной дискотеке. У нее перехватило дыхание.

Странно. Она находилась посреди джунглей – и стояла на краю поля. Эту землю обрабатывали, за ней постоянно ухаживали. В воздухе витал отчетливый влажный запах. Чего?

Джоанна подошла к самой меже.

Ну разумеется.

Кокаин. Она набрела на тайную плантацию коки, которую скрывали от правительственных патрулей глубоко в чаще.

Джоанну что-то кольнуло. Надежда?

Да, она вступила в опасную зону. Но в эту зону хотя бы заходили люди.

Надо дождаться утра. Кто-нибудь сюда придет – например, фермер, который выращивает урожай. Только вдруг он – не просто рассчитывающий на скромное побочное вознаграждение мелкий частник, а один из них? Вдруг это они возделывают такие поля, и тот, кто появится, тоже окажется врагом? Джоанну разрывали на части противоречивые порывы. Она все бы отдала, только бы снова не возвращаться в джунгли. Но если затаиться рядом с полем, заснуть и дождаться утра, можно нарваться на нехороших людей.

Так идти или остаться?

Но решать не пришлось.

Поле лежало под покрывалом самой черной черноты. Даже когда ее глаза привыкли к лунному свету, оно не изменило оттенка. Осталось таким же, каким было. Черным.

А запах имел почти осязаемую плотность – влажный, вязкий, горьковатый.

Джоанна поняла.

Поле казалось черным, потому что и в самом деле было черным.

Черным, как зола.

Его сожгли дотла. И на месте зарослей высотой пять футов остались лишь короткие перекрученные огрызки.