Крылатая дева Лаэрнике

— Я встречал людей, подобных вам, пришедших из мира с таким же солнцем и луной, как у нас, но с другим ходом истории. В иных землях вас сочли бы знающейся с дьяволом и приговорили к сожжению. Люди боятся неизвестного, тем более связанного с мирами вне пределов ойкумены, но я считаю, что разные миры, коль скоро Господь допустил их сущестование, должны учиться друг у друга.

Он позвал служанку, пожилую женщину в строгом темно-коричневом платье с белым воротником, и она поставила перед нами два кубка вина и вазу с галетами. Мы разговорились. Он расспрашивал, где я успела побывать. Особенно его заинтересовала страна Ямато — на карте в кабинете дона Родриго эти земли были белым пятном. В свою очередь и я расспрашивала о Касталии, о трудном становлении Церкви, о храмовниках, ходивших до гроба Господня, о странной альбианской ереси, расползавщейся по соседней Тирзи… Незаметно пролетело полдня. Отодвинув кубок, дон Родриго проговорил:

— Сеньора Илвайри, вы пришли ко мне не с просьбой о трудоустройстве. Чем могу быть вам полезен?

— Мне хотелось бы получить доступ в городской архив, — сказала я.

— Что именно вас интересует? — пристально посмотрел на меня он.

— Одно распространенное в народе поверье. Просто интересно, что оно встречается и здесь, и на другом конце ойкумены, в Ямато.

— Вы имеете в виду Крылатый народ, — проговорил дон Родриго и глянул на настенные часы: — Да, уже время… Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Вслед за ним я вышла из кабинета. Миновав скромно обставленную гостиную и просторную библиотеку с огромным глобусом посреди зала, мы прошли на балкон. Я заметила, что горожане внизу останавливаются, показывают в небо и что-то оживленно выкрикивают.

— Вы не туда смотрите, — пояснил дон Родриго и указал наверх. Я подняла голову. В небе над башнями собора парила тонкая фигурка в развевающихся серых одеждах. Я не поверила своим глазам — у нее были два крыла, ослепительно-белые, как облака над нею!.. Люди внизу показывали на нее, кричали, махали руками.

— Крылатый народ — не легенда, — веско произнес дон Родриго. Проводил взглядом летящую фигурку, пока она не скрылась за крышами домов, и покинул балкон. Я последовала за ним.

Мы вернулись в кабинет. Он налил в кубки еще вина и молча пригубил свой кубок. Что-то появилось новое в его лице — беспокойство, забота, затаенная тоска… Я тоже молчала, не желая нарушать ход его мыслей.

— Если альбианская ересь доберется сюда, будет плохо, — наконец проговорил дон Родриго. — Чтобы сохранить Церковь, король Алонсо будет вынужден ужесточить порядки. И тогда в этом мире не станет места ни для вас, ни для нее, — он кивнул на окно.

Допив вино, дон Родриго отставил кубок:

— Это было поздней осенью. Я возвращался из паломничества к Мадонне-в-пещере. Со мной был только Пепе, мой слуга. Мы шли через Пеларнийские горы. Погода была отвратительной. Дул холодный, пронизывающий ветер, хлестал дождь. Остроглазый Пепе первый углядел женскую фигурку, распростертую на камнях. Она была без сознания. Видимо, летела и обессилела в борьбе с непогодой… Из одежды на ней был только плащ из тонкой серой ткани с капюшоном, и больше ничего.

Мы укрылись за скалой и развели костер. Я завернул ее в походное одеяло и влил ей в рот немного горячего вина. Она открыла глаза, посмотрела на нас, слабо улыбнулась и снова погрузилась, но уже не в забытье, а в сон.

Она была так слаба, что не могла держаться в седле, и я вез ее, завернутую в одеяло, посадив перед собой. При въезде в город я сказал, что подобрал по дороге монахиню, заболевшую пневмонией. Я передал ее на попечение падре Антонио, зная, что он сможет позаботиться о ней и уберечь от излишнего внимания. Перед тем, как я опустил ее на ложе в келье, она снова открыла глаза, улыбнулась мне и тихонько произнесла: "Лаэрнике". Так я узнал ее имя.

Я регулярно справлялся у падре Антонио о самочувствии Лаэрнике. Она быстро оправилась, начала помогать ему с храмовыми делами и вскоре приняла Святое Крещение, получив имя Анна. Она жила в женском монастыре. Однако присутствие в городе Крылатой девы не удалось скрыть. Как оказалось, ей жизненно необходимо летать. Каждый день Лаэрнике поднималась на колокольню и взлетала. И была за ней еще одна странность: она не признавала никакой одежды кроме своего серого плаща, под которым прятала крылья.

Лаэрнике хотелось общаться с людьми, и падре Антонио выводил ее в город. Чтобы оградить ее от навязчивого любопытства, он попросил сестер из монастыря святой Миллены, где она жила, сопровождать Крылатую деву во время прогулок. Однако молодые люди, верившие, что женитьба на Крылатой принесет удачу, не раз пытались ее похитить. Пришлось выделить в помощь монахиням нескольких рыцарей. Но тут возникла другая проблема: рыцари начали проявлять к Крылатой деве повышенное внимание, да и к молодым монахиням тоже. Так падре Антонио пришел к заключению, что мужчин в охрану Лаэрнике допускать нельзя. Охранять ее должна женщина, владеющая искусством меча.