Крылатая гвардия

- Да не слушайте его, командир. Самолет осмотрели. Все исправно. А этот... "инженер" дело свое знает, механик толковый. Любит вот только слегка подурачиться... Эх, Петро, - Кочагин, повернувшись к Козлову, сокрушенно покачал головой: - И язык же у тебя!

- Не горячись, Жора, - так мы звали техника, - вылет не скоро. Время для разговора есть, - сказал я и обратился уже к механику:

- Козлов, ты что, хотел припугнуть меня? Фрицы в каждом полете пугают - и ты за компанию с ними? Или действительно технику по-своему готовишь? Не стесняйся, выкладывай.

Механик шмыгнул носом:

- Командир, я это так сказал... ради шутки. А машина... не беспокойтесь, она будет всегда исправна.

- Верю! - закончил я разговор. - А то, что машина всегда будет исправна, совсем хорошо.

Козлов, помогая мне надеть парашют, старался всеми силами загладить осадок после своей выходки:

- Все будет в порядке, командир. Врежете фрицам, вернетесь домой. Ни пуха ни пера...

- Петро, Петро, твоими устами да мед пить...

"Пешки" уже были на подходе к аэродрому, и наша восьмерка вырулила на взлет. Оторвавшись от земли, я перевел самолет в набор высоты, оглянулся: Мудрецов рядом, остальные один за другим догоняют меня.

Пристраиваемся к нашим бомбардировщикам. Их ведущий чуточку насмешливо спрашивает:

- "Маленькие", и это все? Привет, я - "Беркут".

- "Беркут", не волнуйся! - бросаю ему и передаю своей группе: - "Соколы", слышали "Беркута"? Так что имейте в виду. Бьемся насмерть!..

- Спасибо, "Соколы". Если так, то идем. В связь включается Тернюк:

- Командир, передай "большим", чтоб не мазали. Лидер "петляковых" уловил намек:

- "Маленькие", я пошутил. Будет порядок...

В эфире раздается властный голос без позывного:

- "Беркут", "Соколы", прекратите болтовню!..

Кто-то иронически хмыкнул, и в воздухе наступило абсолютное безмолвие, изредка нарушаемое слабым треском в наушниках шлемофона.

А вот и район Томаровки: море зенитного огня, все небо покрыто шапками разрывов. "Пешки" как ни в чем не бывало спокойно продолжают полет по намеченному маршруту.

Бомбардировщики уже над целью. Деловито, как на полигоне, переходят один за другим в пикирование, сбрасывают бомбы и берут курс на восток. Мы от них ни на шаг: звено Амелина слева и чуть выше, моя четверка справа и тоже с незначительным превышением.

Появилась шестерка "мессершмиттов" - они нацелились прямо на "мою", замыкающую девятку "пешек".

Тревожный голос "Беркута":

- "Маленькие", слева "мессеры". Тернюк успокаивает:

- Видим. Не волнуйтесь. Я даю команду Амелину:

- Степаныч, атакуй! Будет трудно - помогу... Четверка устремилась на "сто девятых". Но вот одна пара "мессерпшиттов" отделилась от своей группы и пытается зайти в хвост атакующим.

Передав Карпову: "Оставайся с бомберами", сам подключаюсь к атаке.

В это время Тернюк сбивает один Ме-109.

Немцы, потеряв надежду на прорыв к нашим бомбардировщикам, отстали, а мы догоняем "петляковых". Вот уже виден аэродром, и Тернюк не выдерживает:

- Что скажете, "головастики"? Ведущий "Беркута" в восторге:

- Молодцы! Красиво сработали. Приятно иметь с вами дело! Спасибо!

Так же поблагодарив "больших" за совместную работу, мы пошли на посадку.

Когда я вылез из кабины, механик Козлов был уже рядом:

- С победой, командир?

- Да, "пешки" ударили как надо, а Тернюка можешь поздравить: сбил "сто девятого".

- Что я говорил? Порядок! А насчет поздравления - не беспокойтесь, будет сделано, - пообещал механик.

В конце дня, перед заходом солнца, когда мы были в столовой, к нашему столу подошел Козлов. Лихо козырнув и получив разрешение обратиться к Тернюку, он поставил перед ним пол-литра шнапса.

- Алексей Эммануилыч, поздравляю! А это, - сержант показал на бутылку, подарунок от технической мысли.

Тернюк смутился:

- Петро, спасибо, да я не пью...

- Положено, командир. Нарком определил по сто граммов, а тут на всех и того не будет. Бейте врага, как сегодня! Успеха вам...

Мы выпили за общий успех и победу, за здоровье Тернюка и чтобы фрицам от него было лихо до полного их разгрома.

12 июля наступил новый этап Курской битвы. Войска Брянского и на левом крыле Западного фронтов, поддерживаемые авиацией, перешли в контрнаступление против орловской группировки фашистов. Тремя днями позже к ним подключились войска правого крыла Центрального фронта.

Боевой работы прибавилось и нам на белгородско-харьковском направлении. В воздушных сражениях под Курском советская авиация окончательно завоевала стратегическое господство в воздухе, но оно пришло не сразу.

Мне вспоминается боевой вылет того времени, когда по стечению ряда не очень приятных обстоятельств над полем боя пришлось остаться одному. Высота была 3500 метров, и я решил забраться повыше: при таких преимуществах, как скорость и высота, маневр обеспечен. Вскоре увидел перед собой пятерку истребителей и вначале не мог понять, чьи они: свои или чужие? Сближаясь с пятеркой, я думал: если это Ме-109 - атакую и, не ввязываясь в затяжной бой, отрываюсь.