Крылатая гвардия. «Есть упоение в бою!»

Приближался праздник Первое мая. Хорошая традиция – отмечать такие даты трудовыми достижениями – оставалась и во время войны. Нанести фашистам чувствительный удар – главная забота личного состава полка в эти дни, и мы тщательно готовимся к каждому боевому вылету.

Наша шестерка пошла на прикрытие войск, переправляющихся через реку Прут. Задача не из легких: не дать фашистам сорвать форсирование этой водной преграды. А еще и погода сложная: многоярусная облачность до восьми баллов, с нижней кромкой 100–150 метров, ограниченная видимость. Противник, по всей вероятности, не ожидал, что в таких метеоусловиях в районе цели могут быть наши истребители, и надеялся на удачный удар по советским войскам на переправах. Но он просчитался.

Боевой порядок нашей группы в целях обеспечения свободы действий был построен из пар, идущих одна за другой на увеличенных дистанциях, – многоярусно, вроде знаменитой покрышкинской этажерки. И вот в районе цели на высоте 350 метров мы увидели врага. Три тройки «юнкерсов» без истребителей сопровождения, пытаясь снизиться в промежутки между облачностью, подкрадывались к переправам. Бой начался атаками «лавочкиных». Он был необычным и, по сути, слепым. В облачности ни мы, ни противник не видели, сколько дерущихся на каждой стороне.

Встреча с первой тройкой противника произошла на попутно-пересекающихся курсах. Немцы шли над средним слоем облачности и заметили нас на дистанции примерно пятьсот метров. Резко потеряв высоту, они попытались скрыться в облаках. Мы с Мудрецовым – за ними. Слой облачности был настолько тонким, что наша пара и противник моментально проскочили его, и «юнкерсы» снова потянулись вверх. Преодолевая огонь стрелков, я сближаюсь с одним из них метров на пятьдесят и бью по левому мотору и носовой части фюзеляжа. Не успев скрыться в облаках, фашистский бомбардировщик сваливается на левое крыло и резко идет вниз…

Чуть не столкнувшись с падающей машиной, проскакиваю мимо. Мудрецов, как всегда, следует за мной. Оставшаяся пара Ю-88 теряется из виду. Пара Тернюка сзади, а вот пары Карпова нет. Где она?

Справа появляется еще тройка «юнкерсов». Атаковать с ходу ее нельзя – мой ведомый как раз идет под ними. Мгновенно оценив обстановку, передаю напарнику:

– Фрицы впереди… Бей левофлангового!

Мудрецов словно ждал этой команды: устремившись вверх, он сближается с противником. Очередь – и из облачности вываливается горящий бомбардировщик. «Осиротевшая» пара «юнкерсов» со снижением проходит под нами. Тернюк бросается вдогонку, но немцы успевают скрыться в среднем ярусе облаков.

– Молодец, Валя! – не могу удержаться, чтобы не похвалить возвратившегося ко мне Мудрецова.

Снижаемся. Под облаками вижу пару Карпова. Она преследует «юнкерсов», ведя бой на высоте 150–350 метров. Мы берем курс на Яссы. Здесь нижний край облаков приподнялся до 600 метров. Хорошо видно, как вдаль уходит разгромленная группа из шести бомбардировщиков. От преследования пришлось отказаться – слишком плотный заградительный огонь зениток. Фашистов вряд ли догоним, а своих ребят можем недосчитаться. Да и горючее на исходе – пора возвращаться на точку. За три недели перед первомайскими праздниками я выполнил 27 боевых вылетов, провел 13 воздушных боев, в которых уничтожил 7 фашистских самолетов. А 1 Мая полк срочно перебазируется на аэродром Табэра, за рекой Прут. Итак, мы на земле румынской! И уже не просто летаем в небе этой страны. Мы пришли сюда с освободительной миссией: избавить народ Румынии от фашизма, дать ему возможность плодотворно трудиться на своей земле.