Крылатая невеста тёмного архимагистра

Жрица потеряла дар речи, впрочем, как и все остальные. Она только открывала и закрывала рот, не зная, как реагировать на подобную вольность.

– А сын у вас очень хороший. Он вас тоже любит. Вы не смотрите, что такой сердитый... – начала было Альвинора новую песню, но Алакдаэр опомнился первым, так как речь зашла уже о нём, и аккуратно, но настойчиво закрыл рот не в меру болтливой от нервного перенапряжения невесте. Та что-то замычала сквозь его ладонь, а потом извернулась и обиженно посмотрела на своего пленителя, но мычать перестала.

– Если сейчас же не возьмёте себя в руки, я запечатаю ваш голос заклинанием, – прошипел он, яростно сверля девушку глазами. – «Или более приятным способом...» – подумал дроу, но сам себя одёрнул и намеренно добавил тону ещё больше сердитых ноток: – Вы меня поняли?

Избранница кивнула, после чего он осторожно убрал ладонь с её лица.

– И стоило так смущаться из-за моих слов... – чуть слышно пробурчала она, а дроу мгновенно напрягся и уже был готов претворить свою угрозу в жизнь (А не надо недооценивать его предупреждения и болтать всякий вздор, выставляя жениха на посмешище! Нужно же понимать, что говорить к месту, а что – нет!), но не успел. Его мать тоже уже пришла в себя.

– Ты рот девочке не затыкай! Совсем распоясался на поверхности?! – насела она на сына. – А ты почему ему всё позволяешь? – теперь пришёл черёд напутствий девушке. – Да чтобы женщине посмел угрожать какой-то самец...

– Не какой-то, а самый лучший! – снова не удержалась адептка Арис. – Он же ВАШ сын!

У Алакдаэра больше рука не поднялась заткнуть свою зазнобу. Приятно, цайг побери, слышать, что ты лучший! Особенно от любимой женщины.

– Ты мне не льсти, девочка. Да и ему тоже. Не заслужил. После того, как он обошёлся со своим городом и Верховной жрицей...

– Со своей матерью... – решила уточнить Светлая.

– Тем более! – сдалась, наконец, жрица. – Какому сыну можно такое простить?!

«Да у неё талант перетягивать людей (и нелюдей тоже!) на свою сторону!» – в очередной раз восхитился Алакдаэр.

– Тому, который делает это из лучших побуждений! – не сдавалась Альвинора, защищая своего мужчину. А нечего тут на него наговаривать!

Верховная возвела глаза к потолку, отказываясь комментировать это заявление, вместо этого обратилась к Тёмному.

– Думал, я не знала, что ты тайно таскал новейшие зелья для своих экспериментов? – она вздёрнула бровь. – Нет, Берг мне не говорил, но я слишком хорошо изучила своего сына, чтобы поверить, что он уйдёт и не оставит себе обратной лазейки. И ваши мыши-разведчики шастали по Подземью тоже с моего позволения.

– Если ты обо всём знала и «закрыла на это глаза», значит, тоже можешь обратиться к свету? – в голосе декана мелькнула надежда.

– Для меня нет пути назад. Слишком глубоко я во всём этом погрязла...

– Путь назад есть всегда, – мягко проговорила Светлая, и Ал был ей благодарен.

– Ты стал совсем взрослым... – Алиарра скользила взором по его лицу и фигуре.

–Зато ты не изменилась, мама... – не мог не сказать он.

– Лесть тебе не к лицу, – поморщилась она. – Я уже не та, что была...

– Конечно та! И ещё долго такой останешься…

Она промолчала и посмотрела на солнечного.

– Оставьте нас с Галадрионом, – сказала повелительно.

Вэл и Рэна исчезли, Ал взял невесту за руку и увёл из комнаты. Да, родителям нужно поговорить наедине.

– Ты больше не склоняешь голову… – Верховная сощурилась.

– Не склоняю, – кивнул Анорлайн. – Теперь я свободен и волен распоряжаться собой и своей жизнью так, как мне заблагорассудится.

– Ты ушёл из Аббаналура, но не вернулся к своим… – проронила жрица.

– Не вернулся. Я остался с сыном. С НАШИМ сыном… И ни мгновения об этом не жалел. Как и о том, что он появился на свет. Я помню и всегда буду помнить то, что было до этого знаменательного события и что было после. А госпожа жрица помнит?

Она промолчала, только моргнула, но потом всё же сказала:

– Ты хорошо повлиял на Алакдаэра, он стал сильным мужчиной.

– Да, я горжусь НАШИМ сыном. Спасибо за то, что мне его подарила… и сберегла, – проговорил эльф.

Жрица отвернулась.

– Как я могла не сберечь?! – пробормотала она.

– Алиарра, а я ведь так и не женился.

– Знаю…

– И не планирую. Жаль только, что для тебя я был лишь одним из многих…

– Ты был лучшим, – совсем тихо сказала она, так и не обернувшись. – Из-за тебя я даже нарушила запрет! А ты так легко взял и ушёл…

– Kärleken tål inget tvång («Любовь не терпит принуждения»). Я ушёл не от тебя, а от той жизни, которая была вокруг. Мой свет не мог с этим мириться, но я всегда готов принять твою тьму, если позволишь… Однако делить тебя с кем-то не смогу! А толпа твоих любовников не внушает оптимизма.

– Собственник, значит? – усмехнулась она. – Они тебя так беспокоят?

– Считай, что да.

– У тебя есть стержень, это хорошо, слабаки не по мне.

– Я своё слово сказал. Если решишь оставить прошлое в прошлом и отступишь от былых порядков, Тёмный дол гостеприимно распахнёт для тебя объятия… и мы с Алакдаэром тоже…

Она обернулась.

– Спекулируешь сыном?