Крылатые и бескрылые

Федор замечал, как встревожена мать. Сейчас она была единственным близким ему, родным человеком. Каждый раз, как только встречались их взгляды, он видел в глазах матери столько доброты, сколько не видел никогда раньше.Однажды, возвратившись с завода, он сел за письменный стол и, как обычно, принялся за чтение газеты. Мать подошла тихонько сзади, положила руку на его плечо. Он тотчас отодвинул газету и посмотрел в родные глаза, не произнося ни слова. От этого ласкового взгляда тепло стало на сердце матери. Она положила свою руку на голову сына, стала перебирать мягкими пальцами завитки волос так, как всегда делала, когда он был маленьким… Но теперь волосы были жестче и кое–где пробивались седые нити.

Федор легонько встряхнул головой. «Вырос… ― подумала мать. ― Стесняется моей ласки».

Она не знала о том, что Наташа выехала из города.

— Мама, мне не было письма? — спросил он.

— Нет, сынок, не было никаких писем. Ты ждешь разве?.. От кого?

— Я же не первый раз спрашиваю!.. Я давно жду письма, — сказал он будто с упреком. — Правда, я не сказал вам… Но разве трудно догадаться, от кого мне может прийти письмо?

— От нее?.. — чуть слышно спросила Анастасия Семеновна и невольно взглянула на камин, где когда‑то стоял портрет Кати.

Не заметив этого, Федор Иванович ответил:

— Да, мама, от нее!

Через минуту он поднялся и сказал со вздохом:

— Я пройдусь, погуляю немного.

Анастасия Семеновна не успела остановить, заставить пообедать. Лишь глубоко вздохнула, прислушиваясь, как в коридоре замирали его шаги. Щемило в груди, путались мысли. «Накаркал ворог то этот!» ― подумала она про Давыдовича, однажды сказавшего ей: «Скоро свадебку, Анастасия Семеновна, сыграем?»А от Наташи писем все не было и не было. Макаров не знал, что думать. Чем все это кончится? Не раз терялся в догадках: «Уехала, не сказав ни слова. Не желает откликнуться, объяснить свой поступок…» Конечно, Веселов разумно советовал ― выбрать время и поехать к ней. Проще простого.Но Макаров не решался. Как Наташа встретит? Будет ли рада внезапному его приезду?Уже который день, возвращаясь домой, торопился в свою комнату, глядел на стол. Увы, письма не было!Однажды, в выходной день, гуляя утром в городском саду, Федор увидел Боброва и Люду. Некоторое время шел вслед за ними и невольно слышал их говор.

— Перестань, не гляди на меня так, — тихо просила Люда Боброва.

— Ну, а как же на тебя глядеть? —озадаченно спрашивал летчик.

Но Люда отмалчивалась. Тогда Бобров спросил:

— Чего бы ты хотела в эту минуту?

— А ты? — повернув к нему лицо, в свою очередь поинтересовалась Люда.

— Посидеть над крутым обрывом. Посидеть и помечтать.

— Представь, Петя, на этот раз наши желания совпали…

— Эх, друзья, друзья! — подойдя сзади, сказал Макаров. — Что это вы скисли? И разговор у вас скучный?

— А–а, Федор Иванович! —обрадовалась Люда. — Просим в нашу компанию. А почему вы один?

— Людочка, не могу удовлетворить твоего любопытства, — ответил шуткой Федор и смущенно улыбнулся.

— А моего?.. — заговорил летчик. — Почему ты без Наташи?

— Друзья, отложим этот разговор, — попросил Макаров. — Наташи в городе нет. Разве не знаете?

Бобров и Люда промолчали. Макаров поспешил переменить разговор:

— Смотрите, — сказал он, поведя рукой, — какое утро! Дети копаются в песке…

— Ты что, впервые видишь детей? — удивился летчик.

— Нет, не впервые…

— Как расчувствовался! — подзадоривал Петр. — Можно подумать, что сожалеешь — почему и твой не копается с ними.

— Да, можно подумать… — вздохнул Макаров и похлопал Боброва по плечу. — А ты и думай… Иду я по тротуару, — продолжал он после паузы, — в каждом дворе, в каждом скверике — всюду малыши. Шумят! И вспомнилось мне: как только началась война, в такой же вот солнечный день шел я на вокзал. Но ни на улицах, ни в скверах не было видно ни одной детской коляски, ни одной команды, бегающей за мячом…

— И девчонки не крутили скакалок, — грустно добавила Люда. — Это я тоже хорошо помню.

— А вот они не помнят, — снова кивнул Федор в сторону детской площадки. — И пусть бы никогда не знали…

— Да я не в том смысле, — махнул рукой Бобров. — Я говорю, Федя, что и твой смуглый сынишка мог бы играть с ними…

— Петр!.. — строго сказала Люда.

— Что, тебе не нравятся смуглые? — удивился летчик. — Ну, тогда пусть беленькая девочка — Наташина копия.

Сердито толкнув Боброва в бок, Люда вырвалась вперед и побежала по аллее, что над самым обрывом.

— Женись ка ты, Петр, — серьезно посоветовал Макаров. — Люда будет хорошая тебе жена. Женись, не теряй времени!

Бобров не нашелся, что сказать в ответ, только вздохнул.Молчком пошли они к обрыву, к скамейке, на которой сидела Люда. Девушка взглянула в их сторону, и вдруг у нее вырвалось: «Это она!» Шагах в двадцати позади Макарова и Боброва шла Катя Нескучаева. Люда привстала немного, не сводя с нее глаз. Она не знала, как поступить, что предпринять в данную минуту, хотя прежде не раз думала о том, чтобы разыскать Катю и спросить, какое она имеет отношение к ее отцу.