Крылатые и бескрылые

Радист переключил рубильник. Макаров спросил в микрофон: «Как чувствуешь, Петя? Как приборы?.. Отвечай!» Щелчок рубильника. Снова, голос летчика: «Девять тысяч. Машина ведет себя прекрасно. Чувствую себя нормально!»

«Девять тысяч!..» Макаров невольно взглянул на небо. Ведь все должно произойти в короткие минуты…

…А Бобров — там, в поднебесье, мысленно твердил: «Еще выше! Еще немного!..» Напряг все силы и увидел, как стрелка миновала цифру «10 ООО». Пожалуй, довольно.Теперь ― скорость!Мотор ревел, но не задыхался, никакой вибрации не ощущалось… Бобров мельком глянул за борт: земли не видно, только мутные пятна где‑то далеко внизу. Стрелка доползла до красной черты. Поползла второй раз по кругу. Еще, еще хоть немного! Как только стрелка перешла за отметку, летчик -начал осторожно ложить машину на крыло. Хотелось плавно перевести ее в пике… Но что это?.. Самолет будто свалился и понесся к земле с невероятной скоростью. Вот уже угадывались квадраты лесов и полей. Голова кружилась, смыкались веки… Все засвистело, взвыло вокруг тела самолета. Стрелка прибора быстро шла по кругу. И вот скорость уже 1270 километров в час. Бобров потянул ручку на себя, силясь вывести машину из пике. И действительно, самолет начал выпрямляться. Но вдруг летчику показалось, что рулевое управление заклинило. Машину начало угрожающе трясти. Бобров сорвал кислородную маску. Увидел несущуюся навстречу зеленую массу леса. Сзади что‑то затрещало, словно самолет разламывался… Летчик инстинктивно потянулся рукой к рычагу катапульты…

… Макаров считал секунды. На аэродроме все замерли. «Бобров, Бобров, отвечай!.. —кричал он в микрофон. — Почему молчишь? Отвечай!..»

Неожиданно к нему кинулась Люда. На ней лица не было. Но Макаров одним взглядом предупредил ее, чтобы она ни о чем не спрашивала.

Через пять минут на аэродром прибежала секретарь директора Оля Груничева. Остановилась перед Соколовым и, не в силах вымолвить слова, протянула лист бумаги.

Прочитав телефонограмму, Соколов подал ее Макарову, а сам обратился к присутствующим, стараясь говорить как можно спокойнее:

— Товарищи, наш самолет упал в тридцати километрах отсюда…

— А Бобров?.. — вырвалось у Люды.

— Пока ничего не известно… Федор Иванович, оставьте все и немедленно в машину!