Крылатые семена

— Бог свидетель, у него достаточно черных дел на совести — если, конечно, она у него есть, — заявила Салли. — Немудрено, что теперь, когда пришла пора отправляться на тот свет, его разбирает страх. Вот что с ним происходит, как я понимаю.

— Должно быть, так. — Динни в замешательстве поковырял пепел в трубке; по-видимому, у него было еще что-то на уме, но он не знал, как приступить к делу. — Мы с Тэсси зашли вчера в гостиницу на Призе выпить по кружке пива, — снова начал он, — а Билл Фезерс и говорит:

«Сэр Патрик хочет повидать тебя, Динни!»

«Да провались он к черту… можешь так ему и передать. У меня нет никакой охоты видеть его», — говорю я.

«У него к тебе дело есть. Он должен тебе что-то сказать», — говорит Билл.

«А мне его неинтересно слушать», — говорю я.

«Да, может, это что-нибудь важное для тебя», — говорит Билл.

«Поди послушай, что скажет этот старый прохвост, — говорит Тэсси. — Тебя от этого не убудет».

Ну, поднялись мы наверх. Вы бы видели, что творилось с Пэдди Кеваном — можно было подумать, что мы его родные братья, долго пропадавшие без вести. А я, сказать по правде, насилу его узнал. Лежит в постели, худой, как скелет. Только одни глаза остались те же — и все такие же хитрые, так и рыщут по сторонам. За ним ходит молоденькая сиделка, и она нас предупредила: «Постарайтесь не волновать сэра Патрика. У него больное сердце, всякое волнение для него опасно». Но ведь Пэдди мог вообразить, что раз я пришел к нему, значит, позабыл старое. А это уж было бы чересчур. Вот я и сказал ему напрямик:

«Билл Фезерс говорит, что я вам зачем-то нужен?»

«Да, да! — заквакал Пэдди. — Садитесь, садитесь, ребята. Черт возьми, да вы великолепно выглядите! Ведь по годам-то мне до вас еще далеко, а вот поди ж ты — оба вы свеженькие, как огурчики, а я, несчастный калека, прикован к этой проклятой постели. Ну, что мы выпьем? Сестра, позвоните бармену».

«Это ни к чему, — говорит Тэсси. — Мы уже выпили в баре. Выкладывайте, что вам нужно, а то нам пора».

Ну, сэр Патрик малость оторопел от того, что мы не поддались на его заигрывания. Сразу как-то слинял весь, обмяк, и лицо стало совсем серое.

«Ладно, — сказал он. — Я тебя вот зачем позвал, Динни: мне надо повидать миссис Салли. Я бы сам сходил к ней, если бы мог, да не осилю. А мне нужно кое-что сказать ей перед смертью».

— Чего ради я к нему пойду? — сердито заметила Салли. — Он, верно, думает, что своим предсмертным покаянием может искупить все зло, которое причинил мне и моей семье? Ну, так он ошибается.

— Это уж ваше дело, — с облегчением пробормотал Динни, радуясь, что она не стала его бранить за визит к Пэдди Кевану. — Только если вы надумаете пойти… — Динни затянулся и добавил, выпустив клубы дыма: — Не откладывайте этого в долгий ящик. Сиделка… очень странное создание между прочим… Кого-то она мне напоминает, а кого — не пойму. Большущие глаза, а руки такие красивые, совсем бронзовые, и ходит неслышно, как кошка… Так вот, эта сиделка сказала, что Пэдди долго не протянет. У него рак кишок, и хирург отказался оперировать — сердце, говорит, не выдержит.

— Да зачем я пойду? — повторила Салли, но Динни заметил, что она скорее обращается к самой себе, чем к нему. — Что может мне сказать Пэдди Кеван и какое это имеет для меня значение?

— Кто его знает… — Динни чувствовал, что любопытство ее задето.

Салли ничего не простила Пэдди Кевану и все так же горячо ненавидела его за то зло, которое он причинил ее семье, но ей хотелось все же узнать, что он ей скажет в свое оправдание. Она догадывалась, что он за этим ее зовет. Зачем бы еще могла она ему понадобиться?

— Я пойду, — сказала она вдруг. — Но вы, Динни, должны пойти со мной.

На следующий день после обеда Салли надела свое лучшее платье и шляпу, натянула черные лайковые перчатки, которых не надевала уже давно.

— Идти так идти, — ворчливо сказала она Динни. — Надо поскорее с этим разделаться.

Сиделка, которую Динни уже видел в прошлое свое посещение, провела их наверх к Пэдди. Салли она улыбнулась, как старой знакомой.

— Здравствуйте, миссис Гауг, — сказала она. — Вы меня, верно, не помните, а я вас знаю.

— Ваше лицо знакомо мне, — отвечала Салли, — но я…

— Я вам все объясню потом, — сказала сиделка.

Она прошла вперед — стройная, грациозная фигурка в белом халате; отвороты ее большого чепца колыхались словно крылья.

— Миссис Гауг и мистер Квин пришли навестить вас, сэр Патрик, — сказала сиделка, склоняясь к своему пациенту, который, видимо, задремал.

— Ох! Миссис Салли! — воскликнул Пэдди, и подобие прежней ухмылочки проползло по его изнуренному болезнью лицу. — Так вы все-таки пришли! Я знал, что вы придете… чтобы свести со мной счеты.

— Я давно покончила с вами все дела, — отрезала Салли. — Динни сказал, что вы хотите мне что-то сообщить, и я пришла, чтобы выслушать вас, вот и все.

— Присядьте, — сказал Пэдди, насупившись. — Ничего с вами не случится, если вы посидите возле меня… пока я буду говорить…