Крылатые танки

— Да, — ответил вместо штурмана инспектор по технике пилотирования дивизии майор Лабзуков. — Опять по кораблям, хотя это очень трудная и опасная работа. Вражеские суда хорошо оснащены средствами противовоздушной обороны.

— Можно понять беспокойство капитана Ковальчика, — проговорил командир полка Д. И. Помукчинский, — К нему в эскадрилью прибыло молодое пополнение, которое еще недостаточно хорошо освоило полеты по приборам.

— Тем не менее летать над морем придется, — продолжал штурман полка. Посмотрите на расположение войск противника. — Он достал из планшета карту. Единственный путь отступления для них — через канал в Балтийское море.

Мы рассматривали карту — обозначенные пунктирными линиями маршруты полетов штурмовиков уходили в море.

— Все летчики и воздушные стрелки умеют плавать? — спросил полковник Калугин у командиров эскадрилий.

— Вероятно, не все. Я, например, не умею, — ответил Станислав Ковальчик.

— Ничего, — подбодрил капитана штурман дивизии майор Петров. — Завтра всем экипажам выдадут спасательные жилеты.

Побеседовав еще несколько минут, мы с начальником политотдела отправились на командный пункт. Только успели подняться на второй этаж, как от разрыва артиллерийских снарядов со звоном посыпались стекла.

— Всем встать у простенков! — приказал я офицерам, но в грохоте разрывов почти не услышал самого себя.

Обстрел не прекращался. Приказав командиру эскадрильи Иносаридзе поднять самолеты в воздух, чтобы подавить вражескую артиллерию, я возвратился к стартовой радиостанции. Один из снарядов попал в самолет, и техники, выскочив из укрытия, начали тушить пожар. Действовали они собранно, хладнокровно.

Инженеры Титов и Каракчиев, пригнувшись, спешили к связному По-2. Рядом с ними разорвался снаряд. Как подкошенный, упал Каракчиев, его спутник неестественно присел. Потом В. Е. Титов выпрямился и стал помогать подбежавшим санитарам укладывать на носилки инженера 826-го полка Каракчиева.

Загорелся По-2. Группа авиаторов бросилась к нему с огнетушителями. И вдруг взорвался бензобак. Брызнул огненный поток. Машину спасти уже было нельзя.

Над головой опять зловещий гул летящих снарядов. И снова грохот разрывов. Я не слышу, что мне кричит В. Е. Титов, вижу лишь его жесты. Подойдя к нему, увидел, что из пробитых голенищ его сапог струится кровь. Но инженер не замечал этого, твердо стоял на ногах.

— Снимите сапоги, надо перевязать раны, — говорю ему.

Титов махнул рукой и крикнул:

— Ложитесь!

При этом он странно встряхивал головой, как будто старался с нее что-то сбросить. Инженера контузило взрывной волной.

— Некогда отлеживаться, — отвечаю Титову, — надо идти на старт.

В общем гуле отчетливо различаю звук работающих моторов. Эскадрилья капитана Иносаридзе пошла на взлет. Волнуюсь, очень волнуюсь. Если хоть один снаряд попадет в самолет — погибнет вся эскадрилья. На своих же бомбах подорвется. А что будет с другими самолетами, с аэродромом?..

Минута переживания казалась вечностью. Но вот «илы» уже над аэродромом. Молодец Иносаридзе! Спустя некоторое время капитан доложил по радио:

— С ходу сбил аэростат, который корректировал стрельбу по аэродрому. Лечу к артиллерийским позициям.

Обстрел аэродрома прекратился. Передаю Иносаридзе:

— Боеприпасы расходовать только для подавления артиллерии.

— Вас понял, — ответил комэск.

Тем временем солдаты батальона аэродромного обслуживания привели взлетно-посадочную полосу в рабочее состояние. На смену экипажам Иносаридзе вылетело звено Героя Советского Союза Платонова. Погода резко изменилась, пошел снег, но капитан умело вывел свою эскадрилью на аэродром.

Авиаторы благодарили Иносаридзе и его ведомых за оперативную подготовку к вылету и умелые действия по подавлению вражеской артиллерии. Капитан улыбался;

— Если бы приказали вылететь другой эскадрилье, она бы сделала то же самое.

Офицер был прав: все наши подразделения находились в боевой готовности.

Заместитель начальника штаба дивизии подполковник Д, С. Кулебякин собрал сведения и доложил:

— Убитых нет, тяжело ранен инженер полка Каракчиев. Имеют повреждения отдельные самолеты.

Жизнь прифронтового аэродрома налаживалась. Лучшие экипажи дивизии, особенно летчики 6-го гвардейского полка, летали на разведку, добывая данные о противнике, его боевой технике и огневых средствах. Гвардейцы-разведчики, искусно владея противозенитным маневром, фотографировали вражеские объекты с малых высот. Летчик Сердюков заснял форт на северной окраине Кенигсберга, а пара штурмовиков во главе с капитаном Кузнецовым — аэродром Зеераплен.

Особую ценность представляли фотоснимки, сделанные летчиком Вороновым. Преодолев сильный заслон противовоздушной обороны, он сумел подойти к мощному оборонительному рубежу юго-западнее Фишхаузена, который прикрывал вход на косу Фриш-Нерут. Эти снимки давали довольно четкое представление об обороне противника и коммуникациях укрепрайона.