Крылатый воин (СИ)

Сопливый клерк ухмыльнулся, увидев меня, объявил:

— Победитель аукциона отказались от сделки, потеряв залог в двести тысяч, и потребовал признать торги недействительными. Ему было отказано. Лот достается тому, кто давал вторую цену, то есть вам, — и, шмыгнув носом, спросил: — Готовы доплатить до предложенных на торгах двух миллионов сто тысяч лир?

— Конечно, — согласился я. — Возьмете чеком в долларах или мне сходить в банк?

— Лучше чек, — ответил он.

Часа через полтора я прикатил на такси на полевой аэродром возле Генуи.

— Когда мне позвонили, что истребитель продан, я так и подумал, что это вы купили, — сказал узколицый лейтенант, все еще охранявший самолеты и технику.

Как догадываюсь, все остальное достанется полковнику по цене металлолома.

Баки были заполнены наполовину, поэтому я не стал дозаправляться, вылетел сразу. Вышка не работала, «добро» на взлет дал лейтенант, стоявший неподалеку от самолета. Я помахал рукой, и он козырнул в ответ. Полетел над берегом на высоте три тысячи метров. Не хотел даже случайно оказаться в морской воде. Только не сейчас, когда всё так хорошо! Над своим домом в Монако опустился до высоты метров пятьсот и покачал крыльями: скоро буду. Во дворе, правда, никого не было, но гул услышат. Над Монако редко летают самолеты, а так низко и вовсе никогда.

В Каннах я заранее договорился, что могу прилететь на бывшем военном истребители. У них были каменные ангары, в которых во время войны прятали военные самолеты. Сейчас в двух хранили всякое аэродромное имущество, еще в двух прятали вспомогательную технику в непогоду, а остальные пустовали. Мне с радостью сдали место в одном из них за пять тысяч франков в месяц, то есть около тринадцати долларов по нынешнему курсу обмена. Парни из аэродромной обслуги вручную закатили туда бывший истребитель. Отношение к нему было такое, будто принадлежит им. Теперь у аэродрома Канна тоже всё, как у взрослых — есть даже свой частный самолет.

160

В конце февраля закончили осушение первого пруда-отстойника. Выгребли всё, что имело ценность. Остальное залили бетоном, создав фундамент для вертикального стального резервуара. Заодно надежно похоронили отходы. Наверное, что-то все-таки просочится через почву в грунтовые воды, но это будет намного меньше, чем попадало туда из прудов-отстойников. Конструкцию резервуара на сто тысяч кубических метров согласовали с директором нефтеперерабатывающего завода, который будет арендовать его у нас. Собственных средств не хватало, поэтому взяли кредит у «Доу кэмикал» и разместили заказ в бургундской компании «Чарот». В середине марта на строительную площадку начали прибывать на машинах и железнодорожных платформах стальные конструкции и рулоны, а потом приехали рабочие и занялись монтажом вертикального резервуара.

Как раз в это время на экраны кинотеатров вышел новый фильм продюсера Стивена Сэмпсона. Те, кто вложился, не прогадали. Фильм с успехом прокатился по Западной Европе и еще лучше по США. Газеты были заполнены статьями о нем, в основном ругательными, что привлекало новых зрителей в кинотеатры. Автор сценария опять стал знаменитостью. Критики заговорили о «втором дыхании» человека, который находился на издыхании. Перед смертью он успел насладиться славой. Мне ничего не обломилось, если не считать восхищение жены. Она пыталась затянуть меня на просмотр фильма, а я отбивался.

— Ты что, смотрел его без меня⁈ — возмутилась Алиса.

У нас нормальная семья, поэтому муж всегда в чем-нибудь виноват.

— Нет, — признался я, — но дорабатывал сценарий.

— Ты написал сценарий этого фильма⁈ — не поверила она.

— Не весь, — ответил я и рассказал, как было на самом деле. — Только не болтай об этом. Иначе я буду выглядеть идиотом.

Она и не болтала. Человекам десяти-пятнадцати рассказала — и всё.

Мне вспомнилась история из начала девяностых, как мой однокурсник написал прекрасное стихотворение и продал раскрученной певице за приличные по тем временам деньги. Песня стала шлягером. Я слышал ее по радио через двадцать лет. Все эти годы певица получала гонорары, как автор текста и исполнитель, а мой бывший однокурсник, перебравшись в Израиль, работал охранником в детском саду и, наверное, охреневал от того, каким оказался шлемазлом.

Вышел на экраны и мой вестерн «Одинокий волк». Особого эффекта не произвел, поэтому и не добрался до Западной Европы, но прибыль принес. Написал мне об этом литературный агент Арнольд Гинзбург и намекнул, что пора бы подогнать еще что-нибудь, пока я в фаворе. Если постоянно не напоминать о себе, начнут забывать и платить меньше.