Крылатый воин (СИ)

Я служу в Восьмой бомбардировочной эскадрилье Третьей оперативной бомбардировочной группы (прозвище «Мрачные жнецы») Пятой воздушной армии. Группа — это что-то вроде бригады, состоит из нескольких эскадрилий. Командир подполковник Джон Дэвис. Штаб находится сейчас в Чартерс-Тауэрс в Австралии. На месте базирования самолетов, в Новой Гвинее, руководит штурман группы майор Пол Нортон. В Третьей бомбардировочной группе сейчас четыре эскадрильи: Восьмая (самолеты «А-20с», «А-24б», «Б-25с1»), Тринадцатая («Б-25с1»), Восемьдесят девятая («А-20с») и Девяностая («Б-25с1»), которая сейчас базируется в Австралии. Моей командует майор Рэймонд Уилкинс — суровый тип с тяжелой челюстью, покрытой щетиной одной длины каждый день и в течение его. Из-за больших потерь самолеты в эскадрилье трех типов.

Базируется первые три эскадрильи возле Порт-Морсби на аэродроме Кила-Кила, названным так в честь расположенной рядом деревни, или Трехмильный дром, потому что на таком расстоянии на юг от города. Есть еще Пяти-, Семи-, Двенадцати-, Четырнадцати- Семнадцати- и Тридцатимильные дромы и одна запасная площадка. Взлетная полоса длиной полтора километра вытянулась возле склона холма. На ней покрытие марстон — большие стальные листы с отверстиями, дающие хорошее сцепление колес с поверхностью и не боящиеся тропических ливней. Видел такое в Ленинске, полученное по ленд-лизу. Кроме наших самолетов, на аэродроме Кила-Кила базируется Восьмая истребительная эскадрилья из Сорок девятой истребительной группы с самолетами «П-39» по прозвищу «Аэрокобра», которые тоже видел в советской армии. Напротив середины взлетной полосы находятся пять одноэтажных каменных зданий разной величины. В самом большом находятся штабные помещения. В остальных метеорологи, радисты, склады… На холме позиции двух зенитных батарей, каждая из шести счетверенных сорокамиллиметровых пушек Бофорс Л60. Вот у кого служба кверху пузом, потому что налетов почти не бывает. Янки сильно проредили японскую авиацию, особенно бомбардировочную.

Летный состав Третьей бомбардировочной группы обитает в городе в трехэтажной гостинице «Папуа». Старшие офицеры по одному в номере со всеми удобствами, младшие — по два, сержанты — по четыре, остальные — по шесть. В каждой комнате под потолком трехлопастной вентилятор, которые вертятся сутки напролет, потому что сейчас зима — самое жаркое время года в Южном полушарии. Полы в комнатах и на балконах белого цвета, чтобы видны были насекомые, которых здесь несчитано, в том числе опасных. Самая большая бабочка в мире — Королевы Александры, коричневая с парами белых треугольников на крыльях, тоже иногда приземляется на перила балкона. На первом этаже ресторан, где нас обслуживают официантки-папуаски, довольно страшненькие. Это не мешает озабоченным воякам, не ведавшим о секс-херассменте, лапать их и договариваться за деньги. Война войной, а удобства в первую очередь. Пиндосы никогда не воевали на своей земле на истощение, поэтому зажрались.

Можно снять жилье и питаться в другом месте, на это выделят деньги, но вариант получше найти трудно. В центре города, где живут немногочисленные австралийцы, американцы и европейцы, еще попадаются приличные каменные дома, а окраины застроены халупами, слепленными из говна и палок. Дома на побережье на сваях, потому что приливы высокие. Рыбы у берега так много, что аборигены добывают ее с помощью луков и гарпунов. Шляться за пределами цивилизации не рекомендуется, потому что каннибализм пока уживается с христианством.

День начинается и заканчивается попугаями, которые орут, не умолкая. Воздух наполнен ядреным, сладковатым, приторным ароматом местных растений, особенно после заходы солнца, поэтому пропадает желание выходить из номера. На аэродром и обратно нас возят военные австралийские автобусы с правым рулем и американские «виллисы» с левым, из-за чего много аварий.

Командир эскадрильи вызвал меня к себе в кабинет последним из распределенных к нему. Как догадываюсь, не понравилась запись о моем опоздании к отлету в Европу и перенаправлении сюда, решил, что я пьяница и неудачник. Майор Уилкинс сидел на отклоненном назад стуле, покачиваясь на задних ножках и положив свои бледные босые в кожаных шлепанцах на столешницу рядом с черным телефоном, чтобы обдувались вентилятором, и курил кубинскую сигару, выпуская порой, когда слушал мои ответы, густой сизый дым кольцами. Я отдал честь, приложив ладонь к пустой голове, к чему привыкаю с трудом, доложил о прибытии.

— В личном деле у тебя отличные оценки по пилотированию и при этом попал в аварию, управляя машиной. Что скажешь, парень? — начал он разговор.

— Рожденный летать не так хорош на земле, — хвастливо заявил я, помня главный завет пиндосов — похвали себя, иначе никакая сволочь не додумается.

Майор Уилкинс удовлетворенно гмыкнул и сообщал:

— Раз ты такой хороший летчик, получишь «Бэнши».