Крылатым не входить!

Вслед за бравадой некстати вспомнился Юрий и его слова о том, что настоящая мать убита горем и ищет ребенка. Я вздохнула, понимая, что стоит сказать об этом прокурору, раз он такая большая шишка, пусть разбирается с тем, как и почему украли ребенка. Но как же щемило сердце при одной мысли о том, что придется отдать малыша.

— Так, вставай, — не успела я и рта раскрыть, как он потянул меня за руку, подталкивая к балкону.

— Стой, стой. Ты куда? — он же так ничего и не рассказал толком!

— Тише, ребенка разбудишь, — он комично округлил глаза, словно и в самом деле боялся разбудить малыша, и, приоткрыв дверь балкона, толкнул меня туда. — Знаешь, какая главная проблема молодых матерей? Успела на себе ее почувствовать?

— Какого хрена?! — выругалась я, отступая от него в сторону. — Я тебя пригласила в свою квартиру, а ты так себя ведешь!

Я попыталась устыдить его своим гневным взглядом, но судя по всему впечатления это на крылатого не произвело.

Ну в самом деле, зачем он меня на балкон-то вытащил?

— Главная проблема молодых матерей — это то, что они почти все свое время проводят дома рядом с младенцем, — с этими словами он вдруг притянул меня к себе, обнимая за талию, а затем расправил свои крылья.

От удивительного зрелища я забыла обо всем. Так и стояла в его объятиях, не шевелясь, восторженно рассматривая черное оперение. Безумно хотелось лишь одного — протянуть руку и потрогать.

В этот момент Александр вдруг легонько подпрыгнул, и словно два паруса, крылья понесли нас вверх. Я открыла рот, но от испуга даже завизжать не смогла, лишь вцепилась мертвой хваткой в мужчину, боясь соскользнуть с него вниз. Что за дичь он творит?! Куда мы летим?! Я не согласная!

А внизу, тем временем, суетилась жизнь. Из подъезда входили и выходили люди, дети бегали на детской площадке, кто-то тащил по тротуару диван. Неужели нас никто не видит?

— Отпусти, — только и смогла что пискнуть я, но вместо этого он лишь прислонился губами к моему уху.

— Я держу.

— Не надо меня держать, отпускай… — не успела договорить «на землю», как он жарко выдохнул в ответ.

— Уверена? — он вдруг ослабил хватку, я почувствовала, как начинаю соскальзывать, отчего еще крепче вцепилась в Александра и зажмурилась.

Внутри все замирало, словно в предчувствии долгого падения, в конце которого могла ждать только бесконечная боль. Что за шуточки такие!

— С ума сошел?! Держи меня! Крепче держи! — завизжала я, обхватывая его руками за шею.

— Тише, тише. Успокойся. Не кричи так сильно. Нас, может быть, не видно в воздухе, но слышно-то отлично, — он осторожно погладил меня по спине. — Ты вся дрожишь. Извини, я просто пошутил.

— Ты опять меня отпускаешь! — я буквально повисла у него на шее, уткнувшись лицом в рубашку.

— Марина, мы уже давно приземлились. Открой глаза, — я почувствовала, как его ледяные пальцы коснулись моего лица, убирая выбившуюся прядь.

Я поверила ему не сразу. Сначала открыла один глаз, затем второй. А потом, когда поняла, что крылатый стоит на крыше моего дома, а я при этом просто вишу на нем, то отпрыгнула в сторону с такой резвостью, какой у себя даже не подозревала.

— Что ты себе позволяешь?! — если бы взглядом можно было поджечь, я уверена, крылатый бы уже горел.

На крыше мы находились одни. До этого я была здесь лишь раз, когда с потолка капало и это никак не могли починить. Я поднималась сюда, чтобы самой отыскать проблему.

В тот раз настроение было паршивое, и на красивый панорамный обзор я особенно не любовалась. Сейчас ситуация тоже особенно не располагала к созерцанию,

— Извини, — без капли раскаяния повторил он, — просто не хочу, чтобы при нашем разговоре ребенок оказывал на тебя влияние. Он и так уже «корни пустил».

— О чем ты? — напряглась я, не зная, что и думать. То он тварью ребенка называет, то говорит о каких-то корнях. В это категорически не верилось, но все равно нет-нет, да и проскальзывала мысль о том, что ребенок может оказаться каким-нибудь демоненком.

— Не так выразился, — покаянно покачал он головой. — Просто месмеры… как бы тебе объяснить…

— Да-да, они редкие, я уже слышала. Давай ближе к сути!

— Хорошо. Суть такова, что они — не люди, хоть и выглядят стопроцентными людьми. Во взрослом возрасте их даже не каждая нечисть сможет вычислить.

— Какое там «выглядят», — буркнула я, — только памерс видно. Да уж, стопроцентный человек внешне. Что с ним не так? Это ты можешь мне сказать?

— Месмеры могут менять реальность, — торжественно произнес Александр, приподнимая брови, словно ожидая от меня какой-то реакции

— В каком смысле «менять»?

Крылатый скривился, словно я просила его, отчего солнце светит. Вроде ответ простой до ужаса, но так не хочется объяснять и вдаваться в детали.

— Ну представь, ты месмер и забыла кошелек дома. И такая думаешь: «Ну нет же. Я его взяла». И вуаля — кошелек оказывается на самом дне сумочки. Но не потому, что ты его туда перенесла, а потому что ты заменила свою реальность на ту, в которой ты кошелек не забывала. На самом деле, понятия

не имею, как там у них происходит, но согласно официальным источникам, они это делают силой желания.