Крылатым не входить!

Ирен начала подниматься, но вдруг передумала, лишь обхватив себя за колени.

— Мой отец слинял от моей матери сразу после зачатия, и она не говорит, но, возможно, это было насилие. Я никогда его не знала и даже не видела, но судя

по моим талантам — он древний. Я знаю, что Арджеш не единственные древние вампиры на планете, и…

Она замолчала, предлагая самому додумать повисший в воздухе обрывок фразы.

— Ты думаешь, один из них может быть твоим отцом? — удивился Александр. Мысль казалась до того абсурдной и смешной! Кто в здравом уме может рассчитывать на то, что у тварей, подобных Басарабу, могут проснуться родительские чувства?

— Нет. Но мне хочется увидеть их. Поговорить, понять, какими силами они обладают, узнать, на что способны и на что не способны. Не по слухам и домыслам, а на самом деле. Просто прикоснуться к части собственной истории.

Возможно, будь ее родитель кем-нибудь другим, более мирным… лешим, оборотнем, да хотя бы обычным упырем, а не древним, он бы проникся желанием Ирен получше узнать свои корни. А так…

— Ладно, идем, — вздохнул он, кивая ей обратно в сторону леса.

Он уже был в воздухе, когда почувствовал, что что-то изменилось. На языке появился металлический привкус, гарпий начал присматриваться, пытаясь понять, чем вызваны изменения, и наконец увидел выходящего из леса мужчину с ребенком на руках.

Александр перестал взмахивать крыльями, планируя над местностью, несколько секунд оценивая ситуацию, а уже в следующий момент призвал стихию воздуха себе на помощь.

Ему всегда казалось забавным, что убить его даром проще, чем принудить к чему-то. Убрать кислород из легких, заставить задыхаться — проще простого. А вот создать полную преграду или лишить возможности двигаться — требовало неимоверной концентрации.

Зато можно было бы резко сбить с ног или ударить «воздушным тараном», но сейчас все это могло навредить ребенку.

В теории было можно попробовать создать вокруг ребенка «воздушную подушку» и затем попробовать атаковать черта, вот только в данном случае Александр боялся, что у него не хватит концентрации, и в итоге он попросту убьёт ребенка.

— Долго же вы меня искали, — черт поднял голову и махнул ему рукой, как старому знакомому, а затем кивнул полувампирше. — И тебе привет, колючка. Мой брат настолько обеднел, что тебе приходится искать подработку?

— Он же на свадьбу копит, видел нынче расценки церемонии? Можно по миру пойти, — пожала плечами девушка, как ни в чем не бывало.

Александр не смог сдержать усмешки, хоть сама ситуация к веселью и не располагала.

Плавно спустившись на землю, он преградил путь черту.

— Отдай мне ребенка.

Угроза прозвучала сухо и холодно. Чтобы как следует управлять стихией, следовало отрешиться от эмоций. Гнев, страх, сопереживание — все это лишало контроля. Но как же сложно сейчас было подавить их в себе, подавить ярость и раздражение, не дающие как следует взять под контроль воздух.

— Ммм… Тебя где так учили переговоры вести, мотылек? — засмеялся черт.

Марк в ответ на это завозился, захныкал, заставив Юрия поморщиться и бросить брезгливый взгляд на ребенка. Черт неумело потряс его, как тряпичную куклу, и гарпий заметил на лбу мальчика что-то красное.

По нервам словно ударило молотом.

Что это — кровь?

Воздушная сеть, которую он как раз пытался соткать, моментально распалась на отдельные потоки.

Но стоило отойти от первого шока, как гарпий, приглядевшись, понял — ран нет, ребенок относительно спокоен. Может быть, краска? Или кровь, но чужая…

— Я не веду переговоров с преступниками, — теперь придется начинать все сначала, пытаясь обезвредить черта, не навредив малышу.

— Да ладно тебе! Какой я, к дьяволу, преступник? Я всего лишь хочу вернуть к жизни сестру. А то, что я при этом нарушил кем-то установленные правила… Так знаешь, этих «кого-то» давно пора свергнуть. Тебе ли не знать, что эти твари из себя представляют.

Он говорил нарочито небрежно, насмешливо. Но при этом взгляд был сосредоточен, лицо выражала предельную степень концентрации, а сам Юрий по чуть-чуть, понемногу обходил их, продвигаясь к реке.

Все это вкупе рождало нехорошие предчувствия. Сам Александр не пользовался никакой магией, кроме прямой работы со стихией. Все ритуалы, заговоры, обряды были от него бесконечно далеки. А вот черт, уже сумевший создать временную петлю, похоже, знал, что делает.

Но какая роль сейчас у ребенка? Он жертва, ключ, проводник? Выживет от ритуала или нет? Или его просто нужно тут утопить?

— Еще один шаг, и я не посмотрю, что ребенок может пострадать, — гарпий вытянул вперед руку, пытаясь как можно точнее сосредоточить силу.

Это была бравада, ведь он действительно понятия не имел, сможет ли не зацепить мальчика. То усилие, которое не навредит взрослому черту, вполне может стать фатальным для ребенка… Месмеры, конечно, удачливые, но проверять, насколько они удачливые, таким способом не хотелось.

В этот момент на кромке леса хрустнула ветка.