Крылья

— А, Катя? — спрашиваю. Помниться, мама говорила, что если любовь настоящая, то появится выход! Это оно?

— А, чего Катя? Отпирается, конечно! Мол, мужняя жена, иди к чёрту! Тебя тут не ждали… и всё в таком роде.

— А, ты? — это уже Серж.

— Я влетел, дал ему в морду, ей пощёчину залепил, схватил документы и уехал, напоследок сказал, что ждать ничего не собираюсь, как каникулы закончатся, сразу развод!

— А, она? — это опять я.

— Орёт, что ребёнок мой, но если я ей не верю, то согласна, типа гордость у неё тоже имеется! Так, что я через месяц буду свободен!

Опачки!

— А, чего ты тут засел? — недоумеваю, — на радостях что ли пьёшь? Замёрз бы, если бы не приехали.

— На каких радостях? — ворчит Санька, — я же опоздал, у вас свадьба через неделю! — всё так откровенно… Похоже между нами троими неясностей нет совсем…

Молчу, смотрю на своих мужиков. Упёрлись друг в друга, как два барана, того гляди пойдут в лобовую. И понимаю, что решение принимать мне. Либо любимый, долгожданный, выстраданный, вконец измучившийся Санька, который влюблён в меня всю свою сознательную жизнь, и если оставить его сейчас, точно, погибнет. Либо красивый, успешный, богатый, твёрдо стоящий на ногах, самодостаточный эльф, которому всегда, всё нипочём, да и тараканов, которых мне не переловить за всю жизнь, целая голова … По-моему, выбор очевиден! Решение приходит само. Пока не поздно, утаскиваю Сержа в сени,

— Уезжай, — говорю, не давая себе подумать дольше, просто чувствуя, что так надо! Я же этого хотела, именно этого ждала. Игра с эльфом слишком затянулась. Он нужен был лишь для того, чтобы Саньку расшевелить, да и объяснять нечего, сам знал, на что подписывался!

— Ксень, свадьба через неделю! — взывает к разуму мой без пяти минут муж. Но лучше уж сейчас, чем после свадьбы его бросить. Найдут какую-нибудь причину, почему свадьба не состоялась, и лицо сохранят при этом.

— Скажете гостям, невеста заболела! Нет, лучше умерла! — отрезаю, — свадьбы не будет! Неужели ты ничего не понял? Ты же умный, эльф! Да и мамуля обрадуется, опять в её личное распоряжение попадёшь! — я рублю всё подряд, что приходит на ум, не боясь его обидеть, наоборот, хочу этого! Чтобы он послал меня и ушёл навсегда, потому что нет сил, видеть боль в невыносимых, фантастических, ещё пока зелёных глазах!

— Слыхал, друг? — это мне любимый решил помочь, высунулся из двери, — песня есть такая, и напевает сразу, «…уйди с дороги, таков закон, третий должен уйти!..»

— Хорошо трактуешь, брат, ловко, — глухо бросает Серж, Санька молчит, чувствует себя победителем. Потом эльф болезненно-быстро взглядывает на меня, понимаю, что в последний раз, прощается. Подхватывает руку, целует легко, едва коснувшись губами, и уходит, а скорее, бежит…

Мы возвращаемся в комнату, Санька принимается плакать, целует мне руки, а у меня остро саднит под сердцем. Я вроде бы радоваться должна, месяц назад такие новости, подняли бы до небес, а теперь нет. Мы опять вместе, связь здесь не берёт, не достанут. У моих есть телефон Сержа, если что, введёт их в курс дела. Так что, никто не помешает повторить райскую неделю… Только, возможно ли в одну реку войти дважды?..

* * *

В одну из первых же ночей без эльфа просыпаюсь в диком кошмаре, если бы Санька не разбудил, сошла бы с ума. Очнулась вся в слезах, а Петровский аж испугался, что я во сне реву навзрыд. Сроду в руках оружия не держала, а тут, будто бы мы с любимым пошли по консервным банкам пострелять, как в тире, здесь же, недалеко от леса. Я не хочу, а Санька дразнит, рассказывает, как это весело и азартно, не хуже рыбалки. Соглашаюсь, беру ружьё, прицеливаюсь, стреляю, но дёргаюсь от отдачи, и патрон мой летит не вперёд, а вверх, в небо. Слышу крик или даже стон, задираю голову и понимаю, что попала случайно в большую белую птицу. И она, немного пометавшись в воздухе, уходит в крутое пике и камнем летит на землю. Я, нет бы, отбежать, мчусь к месту вероятного падения, инстинктивно раскрываю руки, и лебедь всей тяжестью падает ко мне в объятья. Не в силах устоять под таким ударом, валюсь вместе с ним. Подбегает Санька, восторгаясь моей удачей, говорит, — круто поохотилась, а мне плохо, потому что, опустив птицу на землю, я вижу свои руки в крови и, главное, глаза умирающего подранка! Разве у птиц бывают зелёные глаза?..

* * *