Крылья

Мама удивленно взмахивает ресницами. Вроде бы они не были у нее такими длинными, когда она вошла в дом час назад. Накрасилась?

– Здравствуйте, э-э… молодой человек, - бормочет растерянно.

Отец молчит и смотрит в упор на еще одного неожиданного гостя. Взгляд – самый что ни на есть генеральский. Так и кажется, что Шеймус Морган прямо сейчас рявкнет: «Представьтесь, рядовой!». Но пожилой генерал молчит, и на том спасибо.

Совершенно невпопад вспоминаю о том, что Риган в полиции был не рядовым, а сержантом, а сейчас к нему, пожалуй, было бы правильнее обращаться: «студент».

Вздыхаю, потому как отмалчиваться и бездействовать больше нельзя. Забираю у Джейсона коробку с пирожными и передаю ее Лаки, не забыв одарить этого заговорщика убийственным взглядом.

– На-ка, отнеси на кухню.

– Есть, мэм! – получаю шутливый ответ.

Почему-то подсознательно ожидаю, что Гай последует за братом. Но не тут-то было. Мальчик остается, где стоял – на нижней ступени лестницы, – и теперь с интересом наблюдает за развитием событий.

Нет, это не дешевая драма по ТВ, это цирк.

– Познакомьтесь, пожалуйста, - произношу официально, избегая обращения к родителям, как по именам, так и «папа» и «мама». – Это Джейсон, мой друг.

А как ещё мне следовало бы его назвать? «Бойфренд»? «Любовник»? Нет, последнего мамино сердце точно бы не выдержало.

Не знаю, что Ρиган думает о своем наречении «другом», но выглядит он совершенно спокойно.

– Приятно познакомиться, - уверенно шагает вперед и протягивает руку сперва моей матери; аккуратно пожимает. Мама слабo улыбается, все еще не до конца понимая, что это за друг и что он тут делает, если ужин, надо полагать, семейный.

– И мне, молодой человек, - кажется,теперь она так и будет к нему обращаться.

А Джейс уже жмет руку отцу.

– Джейсон Риган, очень приятно.

– Шеймус Морган, - басит отец, не сводя с прибывшего гостя внимательных глаз.

Что ж, одно хорошо: с новым действующим лицом на арене нашего «цирка» про меня, кажется, все забыли. И это, бесспорно, здорово, но я позвала Джейса не для того, чтобы подставить его под удар.

– Пойдемте к столу, – напоминаю о себе. Мама вздрагивает от звука моего голоса, похоже, и вовсе позабыла о моем присутствии за плечом «друга». - Гай, не стой столбом. Пойдемте.

Мальчик подпрыгивает, будто получил не замечание, а пинок под зад, и бегом мчится на кухню. Что ж, хорошо: в присутствии Морганов он чувствует себя расслабленно.

Делаю приглашающий жест рукой, указывая направление. Родители понимают намек: отец пропускает маму вперед,и они уходят на кухню, оставляя нас с Джейсоном в холле вдвоем.

Мгновение – и я зажата со спины в кольцо сильных рук.

– Друг, значит? – шепчет мне на ухо.

Значит, обратил внимание на то, как я его представила.

Не вырываюсь и на кухню не спешу, так и стою, положив свои руки поверх его рук, обнимающих меня.

– А как мне следовало тебя назвать? – спрашиваю тихо.

– Мой любимый мужчина? – предлагает этот самоуверенный тип.

Мне бы стоило возмутиться такой наглости. К тому же, несмотря на свои чувства, о любви Ригану я не говорила ни разу. Но мне не хочется возмущаться.

– Хочешь, когда войдем на кухню,так и скажу им с порога, что ты мой любимый мужчина? - предлагаю на полном серьезе.

Джейсон давится воздухом и отпускает меня.

– Я, вообще-то, пошутил.

А я – нет. Стою и прямо смотрю на него, ничего не говоря.

Риган усмехается, а потом приобнимает меня за плечи и увлекает за собой.

– Нас ждут. Это невежливо, - напоминает.

***

Джейс сидит по левую руку от меня, Лаки – по правую. Родители – прямо напротив. Гай – во главе стола между Риганом и моей мамoй.

Начало ужина проходит вполне себе мирно: надо отдать сыну должное – он старается как может. Тем не менее напряжение так и висит в воздухе.

Мама нахваливает мою стряпню, а папа недоверчиво косится в мою сторону будто не веря, что я действительно готовила сама, а не заказала готовое на дом. Но и он ведет себя поразительно тактично и свои подозрения не озвучивает.

Они правда стараются, я вижу. Но расслабиться и сделать вид, что все как прежде, не могу.

Кусок в горло не лезет, однако то, что тарелка отца уже почти пуста, вызывает у меня прилив гордости. Я что, в самом деле хочу им понравиться? Что-то доказать? Зачем мне это? Мы все взрослые люди, и у каждого из нас своя жизнь. Мне нет необходимости самоутверждаться, но я все равно подсознательно пытаюсь это сделать. Γлупо…

Наконец,иссякает и словарный запас Лаки. А может, мой мальчик просто проголодался. А стоит ему перестать болтать и приняться за еду, как в наступившей тишине вдруг высказывается отец:

– Джейсoн, скажите, а сколько вам лет?

Вот так, в лоб.

В первое мгновение, я едва ли не пристыженно думаю о том, что, естественно, родителям известно, сколько лет мне,и они не могли не заметить, что Джейсону еще далеко до этого возраста. Во второе – меня накрывает гнев: какое право они имеют меня осуждать после всего того, что было?