Крылья

Затем в тучах стали появляться просветы, их становилось все больше, небесный материк вновь распался на острова, а потом между ними проглянул и настоящий остров — загнутый подковой атолл посреди блестящего на солнце океана.

— У нас на Земле тоже такие есть, — сообщил Раджив и повел флаер на снижение. — Не устала?

— С чего бы это? — искренне удивилась я.

— Ну тогда держись — сейчас покажу тебе кое-что из аэробатики!

Двигатели почти смолкли. Флаер снижался над островом по пологой спирали, растопырив крылья и постепенно сбавляя скорость. Несмотря на большой радиус спирали, меня основательно прижимало к креслу: на высокой скорости любое изменение курса отзывается заметной перегрузкой. Наконец, когда до воды оставалось около полумили, пилот перевел машину в прямой полет и довольным тоном объявил:

— Сейчас будет бочка.

После чего горизонт закрутился, как спица в колесе, — раз, другой, третий… Флаер словно ввинчивался в воздух. Причем сначала резьба этого винта была правой, а потом, когда Радживу захотелось покрутиться в другую сторону, — левой.

— А сейчас делаем мертвую петлю! — пообещал он, едва море и небо снова вернулись на свои обычные места.

Горизонт снова ушел вниз, как во время иммельмана, а потом показался сверху, но на сей раз не остановился, а продолжал наплывать. Вскоре море с островом посередине встало перед нами вертикально и понеслось нам навстречу. Я снова испытала завораживающее чувство невесомости.

— Не страшно? — крикнул Раджив.

— Нет! — счастливо ответила я.

Однако остров вырастал в размерах, и пора было уже выходить из пикирования. Море уползло под брюхо флаера, снова показался горизонт, и вот тут на меня навалилась перегрузка. Спину рывком согнуло, и я почувствовала, как щеки оттягивает куда-то к плечам. Но это было не больно и не тяжело — просто необычно и интересно. Жаль, что передо мной не было зеркала — должно быть, видок в тот момент у меня был презабавный…

— Это было пять с половиной g, — сообщил Раджив. — Ты в порядке?

— В полном!

— Ну тогда продолжим!

Мы проделали еще несколько воздушных кувырков, бочку на вертикали, штопор и закончили вращением вокруг всех трех осей одновременно. Наконец флаер выровнялся и низко пронесся над лагуной, едва не срывая пену с волн.

— Не тошнит? — осведомился пришелец. — Хочешь, присядем на остров, отдохнем?

— Нет, — ответила я, — а что, должно?

— Гены, — констатировал он. — Память летающих предков… Из тебя бы получился прирожденный пилот.

Момент показался мне удобным, и я задала давно мучивший меня вопрос:

— Послушай, Раджив, не подумай, что я и впрямь хочу угнать твою машину… но как ты ею управляешь? Я сперва подумала — ногами, но нет, у тебя ни руки, ни ноги не двигались, когда мы кувыркались. Да и лодкой тоже…

— Долго объяснять.

— Ну что вы все заладили — долго объяснять, долго объяснять! Мы, кажется, не завтра помирать собираемся?

— Лично я — точно нет, — рассмеялся он. — Ну ладно, слушай. Рычаги и кнопки — это прошлый век. Всей нашей техникой мы управляем непосредственно с помощью мозга. Туда вживлен имплант, который преобразует нервные импульсы в сигналы выведенного под кожу приемопередатчика и наоборот. Ты знаешь, что когда ты шевелишь пальцами или сгибаешь ногу, это все делается по команде мозга? Тут в точности то же самое. Физически мозгу ведь все равно, куда послать сигнал — мышцам собственной руки или блоку управления флаером. Так что наша техника становится просто продолжением наших тел. Конечно, для того чтобы управлять ею таким образом, нужно учиться — точно так же, как ты в свое время училась ходить или писать. Зато когда научишься — управляешь любой техникой так же легко, как собственными конечностями. Пилоты в старину говорили, как важно чувствовать свою машину, но лишь мы знаем, что это такое на самом деле. Этот метод годится не только для транспортных средств. Например, у наших компьютеров нет клавиатур…

Я не знала ни что такое «компьютер», ни что такое «клавиатура», но не стала перебивать.

— Зачем нажимать на кнопки пальцами, если то же самое можно делать мысленно? Экранами, правда, мы еще пользуемся, хотя при необходимости визуальную информацию можно выводить прямо на сетчатку глаза. В полете я так и делаю, когда мне нужно посмотреть карту или проконтролировать цифровые показатели.

— А это не больно… эта штука в мозгу?

— Нет, — хохотнул он. — Мозг вообще не чувствует боли, хоть и состоит из нервной ткани. А импланты совершенно безвредны. Это такая тонкая сеточка и микроскопический чип.

— Значит, пока тебе в голову не вставят этот имплант, научиться управлять флаером нельзя, — мрачно констатировала я.

— Ах вот куда ты метишь! — Он не переставал веселиться. — Ну, ты же понимаешь, что это запрещено?

— Нарушением больше, нарушением меньше…