Крылья

Громадная установка, вся переплетенная проводами и усеянная датчиками, внушила Ивану Сенцову содрогание. Он понял, что дошел до последней черты, обратной дороги не будет. Вот она – дьявольская машина, искажающая данную свыше плоть до неузнаваемости. Как знать, окажись он внутри, не станет ли дня него этот день последним. И какие ощущения испытывают после трансформации те, кто по воле этой машины и злого гения превращается в «ангелов»?

– Так значит, потом я смогу увидеть профессора Кравченко? – на всякий случай уточнил он еще раз. Хотя вопрос был явно лишним.

– Конечно, – успокоила его девушка-оператор, – Владимир Львович встречается со всеми новообращенными.

– Лично?

– Разумеется.

– Хорошо.

Капитан вдохнул-выдохнул и лег на ленту транспортера. Скосил глаза не девушку. Она подошла к пульту, изящные пальцы побежали по сенсорам. Лента тут же отозвалась движением. Темное нутро машины медленно всосало Сенцова. Низкий гул возвестил о начале операции. Зажглись лампы дневного света, похожие на длинные яркие нити. Возникло покалывание в ладонях и в ступнях. А еще – смутная боль в лопатках. Капитан ощутил, что всплывает над лентой, и тело его начинает медленно вращаться вокруг своей оси. Возникла неуместная ассоциация с шашлыком, поджаривающимся то с одного, то с другого бока. Вот только угольного пекла не было – одни только приятные ощущения и легкое покалывание… Веки человека смежились. Он и не заметил, как заснул сном греховного праведника.

«Греховного праведника», – перечитал редактор. Неплохой оксюморон. Сделал на полях пометку. Придумал перевертыш – «праведный грешник». Почему бы Сенцову не заснуть сном праведного грешника? Исправил. Перечеркнул исправленное. Текст продолжал вызывать у него странное беспокойство. Что-то ненормальное было в этом внешне простом и логичном рассказе. Конечно, это фантастика. Но очень болезненная. Напоминающая бред свихнувшегося сознания – картины безумцев, живописующих видения. С автором явно происходит что-то не то. Куда его несет? Все эти божественные пришествия, ангелы, греховные праведники, праведные грешники. Положительно, он зашел в тупик в своих творческих исканиях. Надо наставить его на путь истинный. Тьфу ты, – редактор сплюнул в сердцах, – насыщенная религиозной мутью проза так и взывала к подобным оборотам. Ну, ладно, поглядим, что там дальше с нашим бравым капитаном…

Придя в сознание, Сенцов понял, что идет по длинному коридору. Перемещался не сам, его вели под руки двое крылатых. Мягко, но одновременно – очень настойчиво. Чувство было странным. Так, должно быть, ощущает себя безумец, приходящий в себя после очередного приступа и начинающий воспринимать реальность в ее истинном виде. Где он был ранее и что делал Сенцов не знал – какое-то время его сознание ему не подчинялось. Должно быть, так действовала анестезия.

Его привели в большой светлую комнату и оставили одного. Замок щелкнул в двери. Капитан спохватился, что ни о чем не спросил провожатых, хотя вопросов у него было множество. Ветер трепал занавеску, играя, волновал тюль. Сенцов вышел на балкон, лишенный перил, и огляделся. Было раннее утро. Чистое высокое небо голубело, на горизонте переходя в лазурит. Росчерками проносились птицы. Внизу было почти двести этажей – целая пропасть. Но капитан не ощущал страха. Он перестал бояться высоты.

Воля и простор притягивали. Но пока было рано помышлять о полете. Капитан вернулся в комнату, стащил пижамную куртку, повернулся спиной к зеркалу. Лопатки заметно увеличились в размерах, на них проступил пушок оперения. Трансформация происходила не сразу. Пройдет несколько недель, прежде чем крылья вырастут, покроются маховыми и рулевыми перьями, обретут силу и смогут выдержать вес тела. Кости крылатых истончались, они становились легче. Говорили, будто эта легкость ощущалась и на земле. Но пока Сенцов ее не чувствовал. Напротив, после процедур он ощущал себя больным. И только сейчас подумал, что, скорее всего, совершил ошибку.

Через некоторое время в двери открылось окошко.

– Ваш завтрак.