Крылья

Когда ранили Би, она думала, что если сын Акаса умрет, то беда не минует племя, а если он останется жив, то духи смилуются над ними. И как бы в насмешку над этими ее мыслями, Би был жив, когда все это началось, был он жив и когда все остальные умерли. Он выполз из жилища Аты, услышав шум и крики вокруг, и все это время смотрел, рыдая и выкрикивая проклятия, не в силах что-нибудь сделать, как и Ата…

Би умер последним. Его голову размозжил ударом меча один из Других. А Он даже не стал брать его кровь, Он насытился…

Ата видела, как кожа у Него становится более гладкой и светлеет под потоками крови. Его фигура уже не была такой худой. Он плавно подошел прямо к ней. Он улыбался.

Ата не закричала и не закрыла глаза: она – Ташани, смелая, мудрая Ташани… Ташани без племени.

Он посмотрел на нее глазами из льда, в глубине которых появились красные сгустки, вроде зрачков, дотронулся легко, почти с нежностью длинным ногтем до ее щеки, проводя по ней и оставляя истекающий кровью порез, и сказал голосом сладким, как шепот любимого мужчины:

– Расскажи им, что мы пробудились!

Глава 7 Элинаэль

Элинаэль Кисам

– И снова используем Силу! – громкий, с нотками военной строгости голос Мастера Кодонака. Он редко преподавал у первогодков, но в деле выработки у них самодисциплины равных ему нет.

Еще бы! Мастер Стратег Кодонак был членом Большого Совета и Командующим Золотым Корпусом, корпусом Одаренных, имеющих боевой Дар. Тария всегда избегала использования Силы в целях войны, но Золотой Корпус – это резерв, могучее оружие на случай настоящей опасности.

Мастер Кодонак был высоким – а прямая, как струна, спина делала его еще выше, – худощавым, но широкоплечим, с длинными, ниже бедер волосами, отращиваемыми по обычаю Одаренных и мужчинами и женщинами после первого проявления Дара. Копна густых черных с проседью волос небрежно стянута кожаным ремешком на спине. Он двигался плавно и легко, без лишних движений. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на лицо Кодонака, – это выдающийся орлиный нос, но большие светло-карие глаза, окруженные мелкими, едва заметными морщинками, и открытая улыбка смягчали впечатление. А без улыбки, то и дело сейчас затрагивающей кончики его губ, со сдвинутыми бровями, с мечом в руке на поле боя и с этим длинным, загнутым крючком носом он, наверное, выглядел бы зловеще.

– Держим! Держим!.. Отпускаем!

Элинаэль выдохнула; Дар судорожно свернулся в ней и голова закружилась. Она делала это уже пятый раз за последний час. Это был урок, обучающий справляться с отливами Силы. Настоящий Одаренный должен уметь контролировать Дар. У большинства, и в том числе у Элинаэль, уже неплохо получалось – слабость длилась теперь меньше минуты, но вот голод… Чувство голода захлестнуло ее. Казалось, что чем лучше она справляется со слабостью и чем меньше та длится, тем сильнее приходящий на смену слабости голод. Она мельком взглянула на соседей – в их глазах читалось то же желание съесть лошадь.

Одного из юношей-студентов вырвало.

Мастер Кодонак только хмыкнул, а вот его ассистент Мастер Бордо – постоянный учитель, полноватый темноволосый флегматичный человек, брезгливо скривился.

– Через полчаса продолжим занятия в Саду! – скомандовал Кодонак. – А если кто не явится вовремя, тот будет все здесь мыть.

Студенты одобрительно загудели, они, как один, подумали о кухне, куда можно было успеть за эти полчаса. Элинаэль судорожно сглотнула при мысли о свежем хлебе.

– Полчаса? – услышала она удивленный голос Мастера Бордо, когда выходила. – Кухню ждут разбой и побоище!

Мастер Кодонак ничего не ответил, но девушка подумала, что он сейчас улыбается.

Элинаэль, легкая и шустрая, сбежала по лестнице на нижний этаж на одном дыхании и одной из первых оказалась на месте. Там действительно не ожидали внезапного набега – занятие первогодков по контролю Силы должно было закончиться только через час. А к концу этого урока обычно кухня, видевшая не одно поколение студентов, готовилась держать настоящую осаду – прятали продукты, закрывали двери, брали в руки тяжелые поварешки.

Сейчас здесь ничего не подозревающие о надвигающемся бедствии повара жарили пирожки, которые пахли так, что Элинаэль не успевала сглатывать слюнки. Она быстро схватила четыре пирожка из широкой корзины на столе, запихивая один себе в рот, и выскочила в заднюю дверь еще до того, как в кухне началось настоящее сражение, которое она видела в приоткрытую створку. Студенты мгновенно опустошили корзины, некоторые изловчались выхватывать горячие пирожки прямо со сковороды; те, кому не досталось пирожков, рассыпались по кухне, заглядывая в кастрюли и под полотенца, уворачиваясь при этом от щедрых поварских оплеух. Один особо хваткий налетчик умудрился где-то выудить огромный окорок и сейчас боролся за снедь с крепким усатым кухонным служащим не на жизнь, а на смерть – в конце концов он прямо зубами вырвал из окорока немалый кусок мяса и скрылся, оставив усатого охать и возмущаться.