Крылья

- Прятаться… Отвратительно.

- Я знаю, родная. Но выбора нет. Во всяком случае, теперь. Нужно переждать, пока телевизионщики успокоятся.

- И когда это будет?

- Скоро. Совсем скоро появится новая сенсация, разве ты их не знаешь?

Ангел молчала. Он обнимал ее, но тепла она больше не ощущала.

Уехать, бросить дом, мебель, привычки… Бежать, словно загнанный зверь… Лицо Ангела сморщилось, она вот-вот заплакала бы, если бы Медведь не почувствовал, как напряглись ее плечи.

- Эй, эй, ну ты чего… Мы прорвемся, я обещаю тебе…

- И когда?

- Что?

- Когда ехать?

- Думаю, сегодня ночью. Нам нельзя откладывать.

- А как же вещи?

- Берем только самое нужное.

- А картины? Они нужны мне.

- Не настолько… Нет, нет, посмотри на меня, не отворачивайся – слышишь? Это ненадолго. Я вернусь за ними, как только смогу, сейчас важнее всего увезти отсюда тебя.

Ангел снова кивнула, ничего не ответив. В конце концов… А какая разница? Зачем ей картины? Пока она такая, кому они вообще нужны? Выставка так никогда и не состоится, а зачем переводить холст и краски на то, что никто никогда не увидит?

- Лучше подумай, как мы уместим всю одежду – у нас ведь только две дорожные сумки.

- Ну мне много не нужно. Мне даже зимний пуховик не нужен. Удобно, правда? И еще сапоги. И шапка. И варежки. И свитера. Да мне вообще ничего не нужно.

- Солнце, ну не заводись снова… Я даже не уверен, что мнезимние вещи нужны. Все-таки надеюсь, что вернемся мы до зимы… Или я сам вернусь за вещами. Пока же берем только самое-самое нужное. Да вот вроде микроволновки.

- О да-а-а, уж что-то, а микроволновка меня спасет.

- Родная…

- Не важно, пусти…

- Ну куда ты?...

- Вещи собирать, куда же еще…

Уже в коридоре Ангел услышала, как Медведь снова включил телевизор. Как раз посреди репортажа о ней. Или все же о Халате?

«Один из подающих самые большие надежды ученых современности находится всего в шаге от раскрытия тайны полета.

- Да, действительно, ученое сообщество давно бьется над генетическим кодом человека – и я всегда считал своим призванием заниматься именно тем, что таит в себе саму сущность нашего вида. А таким ли должен быть человек, думал я? Завершенное ли это создание? Или мы до сих пор находимся в состоянии развития? И именно теперь я нашел ответ на свои вопросы».

А далее диктор любезно сообщил, что Халат отбывает на крупную международную конференцию. Конечно, она не была посвящена целиком и полностью вопросу девушки с Крылом – это как-то несерьезно, но Халат там намеревается всем доказать важность своих исследований.

Что ж, пусть доказывает…

Ее здесь уже не будет.

30

Весь день прошел в сумбурной упаковке вещей. Хоть Медведь сам и сказал, что брать следует только самое необходимое, что он за всем скоро вернется, пусть даже ездить придется не один раз, но сборы продвигались мучительно медленно.

Верно говорят – один переезд как три пожара. По всей квартире были вывернуты шкафы, вещи валялись по креслам и диванам, нельзя было посидеть даже на кровати, не рискуя что-нибудь помять или раздавить.

Прежде всего, требовалось отсортировать имущество по принципу «нужно – и вовсе не нужно». Казалось бы, что проще? Но при этом масса открыток, альбомов фотографий, концертных билетиков, декоративных статуэток, игрушек оказывалась вдруг совершенно необходимой на новом месте горой воспоминаний. Ангел отказывалась куда-либо ехать, не взяв с собой хоть немного этой сентиментальной шелухи. Однако отобрать самое-самое сентиментальное у нее никак не получалось. По сути, именно на этом встал процесс.

С каждой новой расчищенной полкой находились все новые давно забытые вещи – и их история опять проносилась перед ними, напоминая об ушедшем месяцы и годы назад. Медведь и Ангел многие часы провели над этими вещами, вновь обсуждая, смеясь, печально улыбаясь… Но нужно было спешить.

К пяти часам вечера сумки наконец были забиты и вынесены в коридор. Там же стояли два огромных пакета с продуктами, которые Медведь притащил днем из гипермаркета. Никто не знал, как долго им придется ехать… Да, магазинов встретится немало, даже вдоль глухих дорог, на заправках – но лучше перестраховаться. Медведь был основательным и хотел быть уверен хоть в чем-то, раз во всем явно не получается…

Как же мало у него вообще получается в последнее время…

По крайней мере, Ангел перестала возмущаться… Это было непередаваемое облегчение – не слышать больше ее нытья и ворчания… Она даже не представляла себе, как сильно помогала ему теперь своим молчанием. И покорностью. Это было так непохоже на нее – во всем слушаться, ни в чем не перечить… Но сейчас подобная перемена была как нельзя более кстати.

К семи часам оставшиеся вещи переместились обратно в шкафы, реорганизованные по принципу необходимости – то, что Медведь приедет забирать в первую очередь, лежало на средних полках, в пределах наивысшей досягаемости. Наименее важное было заброшено на верхние полки, в темные углы. Не выброшено было ничего. Ангел не позволила. Она и всегда была барахольщицей, но необходимость все бросить обострила в ней это качество до предела.

К восьми часам было выпито все кофе.