Крылья

— «О, как она была права!» — думал Рубин, просматривая свои деловые бумаги. Люди продолжали покупать, продавать, трахаться и танцевать, несмотря на наступление Судного Дня. Украинский завод «Червень» получил–таки дешевую нефть от российского (российского!) консорциума и теперь заливал продуктами ее переработки баки натовских танков и лимузинов местных компрадоров, огребая огромную прибыль, немалая часть которой вполне беспрепятственно оседала на банковском счету Рубина, освобожденный на пять лет от налогов золотой прииск, фактическим владельцем которого он теперь являлся, исправно отгружал центнеры золотых слитков, акции судостроительной компании «Аркос» уже в семь раз превысили номинал, и выплаты по ним росли с каждым днем, он продолжал вкладывать деньги в нефть, и деньги возвращались еще большими деньгами — все, к чему он прикасался, обращалось в золото, и из золота он ковал сталь российской обороны, вкладывая его в ВПК.

Государство быстрыми темпами тотализируясь в преддверии большой войны, все меньше и меньше стеснялось в средствах, убирая со сцены тех бизнесменов, которые не желали идти на сотрудничество и, расчищая путь купцам с пудовыми кулаками, у которых на лбу написано «Не замай!» На семитском лбу Йосифа эти слова были выведены золотыми буквами, и он таранил нефтебаронов и железных королей, которые падали, как кегли. История была пришпорена, история понеслась вскачь, без разбору ломая и тех дураков, кто золото ценил больше жизни, и тех дураков, кто в глаза его не видел, наступил день, когда Президент, вручая Йосифу высший орден государства, шепнул ему доверительно, — «А не согласились бы вы консультировать меня по некоторым финансовым вопросам?», — а год назад Йосиф был скромным владельцем ювелирной фабрички, теперь время капало сквозь его пальцы ракетами, системами наведения, спутниками связи, подводными лодками и каждая железо–секунда была гвоздем в крест для кандидата на распятие.

Американцы, бросив иракскую нефть догорать вместе с иракцами, уже переместились на новые пастбища — в Иран, обнаружив там то ли гнездо террористов, то ли приготовления к производству зубного порошка, подарили Израилю новую атомную бомбу взамен использованной и отбомбили в порядке компенсации то, что осталось от Египта, спешно строили две авиабазы в Азербайджане, расправившись, походя с местной нефтемафией и, заменив местного президента на какого–то чикагского азербайджанца, на Чукотке появился, вынырнув из холодных вод Берингова пролива, бывший губернатор с подарками для детишек и осторожными разговорами, что, мол, неплохо бы побаллотироваться еще, но в этот раз чукчи оказались умнее, и баллотство пресекли, линчевав кандидата, несмотря на протесты американского президента и мягкие увещевания российского, но Запад Украины американцы осваивали ударными темпами, жестоко подавляя сопротивление на Востоке и с каждым днем приближаясь к российской границе.

Вторая мировая война вовсе не закончилась 1945‑м году, она вышла на новый виток спирали, когда правительство США взорвало атомные бомбы в Японии, и с тех пор, стараниями дяди Сэма, уже не утихала никогда, продолжаясь в Корее, Вьетнаме, Палестине, Чили, Никарагуа, в Центральной Африке, Индостане, Средней Азии, пока, через разрушенный Белград, снова не вернулась в Европу, отмеченная той же белой звездой, что и самолет, положивший начало ядерному Апокалипсису.

Россию можно было не любить, Россию можно было даже ненавидеть, но нельзя было не признаться, что Россия осталась единственным оплотом против американской чумы. Для Йосифа Леонидовича Рубина не существовало проблемы выбора, и денежный вопрос, который он решал всю жизнь и решил, его не испортил. Вопрос был только в том, успеет ли он перековать все орала на мечи, чтобы выставить их против подползающей звездно–полосатой демократии и защитить свой старческий живот с рюмкой коньяку в нем. Люто ненавидел Йосиф Леонидович Рубин, проклятых капиталистов, идущих отбирать его золотые россыпи, когда он только–только начал жить по–человечески. И готов был Йосиф Леонидович Рубин взять топор, если мечей не хватит, надеть коротковатую кольчужку и идти на поле Куликово или как там оно у них называется.

Но была еще Аликс.

Глава 36