Крылья Агнессы (книга 2)

— Нет, мне нужно развеяться, — говорю, вылавливая неоднозначный взгляд, и добавляю спешно: — отвезите на бережную.

— Могу предложить прогулочную лодку по Ангаре, знаете, очень увлекательно.

— Да, такая идея мне по нраву, — соглашаюсь, и мы удаляемся с Пушкиной площади.

И как же не хочется отсюда уходить! До трясучки, до сжатых зубов.

Давлю нарастающее бешенство. Улыбаюсь не улыбающимся ртом.

Татищев продолжает болтать о всякой ерунде до самого автомобиля. Дико раздражает. Мысли не с ним.

Думаю, что Зотов прибегнул к плану «Б». Он не мог мне рассказать заранее о нём. Не хотел рисковать. Но пока я «ехал» на поезде, всё переменилось. Частных детективов Зотова накрыли третьи силы, заменив их своими людьми. Вероятно, подполковник прознал об этом вовремя.

Скорее всего, где прячется Агнесса, он выяснил ещё до моего приезда. И попытался намекнуть мне с помощью того мальчишки. Вспоминая эпизод у вокзала, я только теперь подмечаю детали. Стоило мне взять листовку о циркачах, и мальчишка уже не зазывал так рьяно. А когда мы поехали на автомобиле, я уже не видел его на прежнем месте.

Потому что он выполнил свою задачу.

Листовка осталась при мне. Возможно, стоит лучше её рассмотреть и проверить, нет ли в ней каких–либо подсказок.

На солидной пристани, куда привёз сыщик, или липовый сыщик — лучше сказать, очень много лодок различных габаритов. Выбрал я большой корабль с верхней палубой под навесом, где ещё и наливают.

Когда стали отплывать с досадой прорывающейся изнутри, помахал с натянутой улыбкой Татищеву, который не стал уезжать сразу, а проводил меня на борт и подождал до отплытия.

Странное поведение мужчины подтверждало, что он подозревает меня в чём–то. Возможно, его подельники уже шерстят улицы у площади. Но Агнесса спряталась на самом видном месте, и это очень хитро с её стороны!

На палубе в основном пары, подозрительных лиц не заметил. Отплыв достаточно далеко, изучаю листовку, подметив лишь одно:

«Спешите на представление, мы пробудем в столице до шестого августа!»

В голове родился свой план. Лишь до конца недели они здесь, а затем отправятся из Иркутска в другой город, где уже не будет слежки. Мне нужно всего–то узнать в какой именно у любого из циркачей «Крылатые». Вернуться в Слюдянку после бала, забрать Медведя и на нём рвануть прямо к ней.

Кто мне помешает? Над Иркутском ни одного меха не увидел, а в мелком городишке и подавно не будет.

Зотов хочет, чтобы я уговорил её вернуться на службу? Я дам ей мехара, кольцо и свободу. Она будет решать сама, товарищ подполковник.

И она решит, будьте уверены. Залезем в одну кабину, и хрен вы нас достанете. Долетим до Владивостока на Медведе. А потом с двумя мехами куда угодно умчим! Захочет на Сахалин, там найдём, где обосноваться, решит в тайге жить, да с удовольствием! В поселении домик купим, и никому не будет дела до двух влюблённых молодых людей. Мехаров я прятать научился.

Будем до Японии летать, пока все острова не освободим от метеоритных тварей. Приморье и без меха–гвардии защитим.

Убираю листовку в карман, ласковый ветерок дует в лицо. Скрипка заиграла на палубе, будто пытаясь разжалобить. Совсем ни к месту. Сижу, как на иголках. И счастье в груди, и тревога, и волнение жгучее.

Чёртов бал. Чёртов Румянцев.

Когда узнал, где Агни, всё прочее так неважно.

Но не честь, не дружба, не память отца. У меня есть долг. Сабуров не отказывается от своих слов. Поэтому на императорский бал я прибуду во всей красе на зависть всем тем, кто считал меня нищим ничтожеством, жалким и слабым.

Посмотрим, господа.

Мою душу греет мысль о встрече с любимой. Тепло на сердце разливается, потому что знаю: самая прекрасная девушка на свете, любила меня без всяких ярлыков. Самого меня… А вас, враги и завистники, мне просто жаль, потому что вы никогда сего не ощутите. В той мере, в той степени. На грани смерти, в момент единения наших душ. Когда ты весь её, когда она вся твоя. Когда дыханием одним ты дышишь. И тебе не нужно ничего спрашивать у ангела, что обнимает тебя. Ты и так всё знаешь.

Медальон, что подарил Агни, в руке тереблю. Фотокарточка моя всё ещё внутри. Своими руками вырезала, вставляла, смотрела на неё. Носила у сердца в бою. А потом и бросила.

Отчего же так больно.

А вдруг она не примет меня и мой подарок? Что если не сможет простить?

Тогда я просто отдам ей кольцо. Так у неё появится выбор. И шанс вернуться к прежней жизни. Пусть и без меня.

Расслышал разговор двух дамочек, сидящих позади. Сперва не придал значения, они говорили на иностранном языке. Но затем одна разгорячённо, негромко, но всё же будто обращаясь к пассажирам, выдала на русском с большим акцентом:

— Как не совестно жировать вдали от бед. Молитесь Господу, что у вас нет здесь солёной воды.

— Сеньора Даниэла, пор фавор, каесе, — встрепенулась другая.

— Нет, простые люди России должны знать.