Крылья Алавы

Он сделал паузу, сверля меня льдистым синим взглядом, а потом мне показалось, что во взоре его промелькнуло сожаление… Мать моя женщина! Да неужели? Неужели стальной Тисс тоже получал удовольствие?! Я права? Да е-мае… В общем, возмущению моему не было предела. Слов не было тоже, потому я шипела про себя.

Ит Дэйниз Тисс все сверлил меня своим льдистым взглядом блендера перед взбитием смузи.

— Успокойся. Больше никаких снов. Алав, кроме тебя, на Шиосаре нет. Поэтому обучать тебя буду я. Смирись, — завершил он инструктаж и слегка приподнял бровь, ожидая моей реакции.

А я что? Я молчала.

— Что такое? Тишина? Ты и так умеешь? — рассмеялся он вдруг тихим приятным смехом, который я слышала во сне.

— Вы ведете себя неприлично, — сделала иномирянка замечание круосу.

— Мммм, хотя бы это правило ты усвоила. Молодец. Кстати, я идей. Мне многое позволительно.

— И чему идей может научить алаву?

Ит Тисс усмехнулся и развел руками.

— А на этот вопрос нам с тобой предстоит ответить вместе в ближайшие несколько месяцев, ита Велла.

Глава 4. Кошки-мышки

Да, может быть я не одна такая, но и вы — не один на миллион.

NN

Ит Дэйниз Тисс стоял у окна и смотрел на проплывающие по небу свинцово-синеватые облака и сравнивал их с легионами врагов, терзающих империю Шиосар.

Гражданская война тянулась почти столетие, и никто не знал как ее остановить. Она истощала ресурсы, и одновременно была выгодна всем воюющим сторонам. И императору, который с упоением играл в виглач с участием живых солдатиков. И аристократии, которой военные игры приносили немалый доход, а также отвлекали спецслужбы от подпольных игр и торговли Синькой. И военным, получающим финансирование из казны. Оппозиция тоже рвалась к куску пирога. Ее подогревала та же аристократия, демонстрируя вседозволенность и безнаказанность, одновременно публично призывая к соблюдению закона всех остальных.

Игры в касты давно превратились в бессмысленный фарс. Упоминание имен старых богов, как и приставка к титулу на самом деле не означала ровным счетом ничего. Все это происходило на фоне увеличения в атмосфере концентрации иллюзорина. Ученые Шиосара именно этим объясняли возросшее количество массы Сини, результата спонтанной реакции в местах выхода на поверхность залежей либерия. Но сам Тисс подозревал, что с Синью не все так просто. Именно она являлась основой для производства Синего дурмана, именовавшемуся в простонародье Синькой. И значит, некто был очень заинтересован в том, чтобы Синь на Шиосаре не заканчивалась. Тисс порой удивлялся, как вообще и на чем удерживается хрупкое равновесие, постоянно грозящее перерасти во всеобщий хаос. Что станет той спичкой, которая зажжет последний костер на Шиосаре, превратив мир в пылающий ад?

Круосы вырождались. Служба медицинского контроля периодически представляла Совету министров неутешительные данные по деградации личности и снижении качества предоставляемого в инкубаторы материала. Служители Храма Рыгена, поглотившего в свое время культы остальных богов Шиосара, призывали к возврату времен инквизиции. Последним кордоном на пути к полному хаосу оставался Свод правил, изданный полвека назад. Им руководствовались службы медицинского контроля — самой дееспособной ячейкой власти Шиосара. Возглавляющий ее глава старинного аристократического рода Вуд Наррей держал в страхе страну, направляя отряды медслужб туда, где требовалось навести порядок. Виновные и недовольные подвергались процедуре частичного или полного стирания, а самые буйные отправлялись в Промзону.

Вуд Наррей поддерживал институт императора. И только поэтому ит Дейниз Тисс, отвечающий за безопасность императора, пользовался иммунитетом к токсичным выпадам со стороны недовольной верхушки властьпридержащих. Под началом Тисса оставались Школа, имевшая единственное медучреждение, производившее модификантов из иномирян, а также служба госбезопасности, которую финансировали все реже, и которая сегодня представляла из себя небольшой архив в самой темной кладовой императорского дворца, да нескольких сотрудников, пытающихся правдами-неправдами собирать эти сведения. Самой больной мозолью для всех было то, что Тисс фактически являлся казначеем империи, хотя сам был подотчетен Совету министров. Не раз иму делали предложение запустить руку в Казну, угрожали расправой и даже покушались на жизнь. Тисс был непреклонен, однако все чаще ощущал давление со стороны желавших погреть руки в императорской казне.