Крылья чёрные

"Завкацелярщиной" смотрел в сторону, когда произносил эти слова. Недоговаривает. Но почему? Боится реакции Кирилла? Но ведь всегда выслушает, примет меры. Правда, какие именно, это уже другой вопрос. Сизов начинал потихоньку понимать всех правителей России от предшественников Рюрика включительно до последнего генсека исключительно. Дело в том, что создавалось стойкое впечатление: ты стараешься, но всякий твой приказ коверкают, извращают на местах. И ладно бы назло, ладно бы какие-нибудь враги гадили. Враги на то и есть, чтобы гадить, от них и ждут этого. Но когда мешают друзья - становится не по себе. Вот так и Гучков, "прихлебатель буржуазии и самодержавия", как его любили величать, сделал немалое для победы пролетариата. Он просто считал, что делает России добро. Правда, был нюанс: октябрист думал, что только он один знает, как надо то самое добро даровать стране. Остальные, особенно власть имущие, по его мнению таким качеством не обладали. Они якобы мешали. Ну вот их…и того…революционизировать захотели. Это навроде венерической болезни, только порошками не вылечишься. По-дружески революционизировал…А потом…

- Ладно, Георгий Константинович, не важно. Благодарю Вас за помощь, документы пришлись как нельзя кстати! - Великий князь пожал руку Гинсу. - И, пожалуйста, больше не бойтесь выражать собственное мнение. Оно важно для меня.

Юрист замялся. Надо было срочно разрядить обстановку. Каким образом?

"Думай, думай! Нельзя допустить, чтобы ближайшие сподвижники утаивали от тебя что-то. Иначе не за горами переворот. Так…Кажется, придумал.

- Только не думайте, что я не буду его критиковать, - подмигнул Кирилл. - И подготовьте, пожалуйста, список лиц, которые могли бы войти в предусмотренное новым законом учреждение по борьбе с недобросовестными монополистами. Я знаю Ваши великолепные познания в этом деле. И я очень хотел бы, чтобы в группу непременно вошёл господин Петражицкий. Передайте ему, что одна только монография о правах добросовестного владельца обеспечила бы ему место в антимонопольном комитете.

Глаза Гинса сверкнули не хуже, чем его пенсне от солнечного блика.

- Благодарю! - заведующий канцелярией поклонился и вышел.

Но не успела за ним закрыться дверь, как постучался адъютант. Ставшего привычным бряцанья "Льюисом" не было - ручной пулемёт оказался оставлен на сохраненье караулу.

- Господин Волков от господина Рябушинского.

Кирилл спрятал руки за спину, чтобы скрыть дрожащие от волнения пальцы. У него было одно мгновение, чтобы побороть себя и сказать ничуть не дрожавшим голосом:

- Проси.

- Есть! - щёлкнув каблуками, развернулся адъютант.

Прежде его можно было назвать чутким только в шутку, очень "тонкую" шутку. Теперь же и он потихоньку впитал в себя азы поведения при дворе. Как меняет людей власть. Интересно, сам офицер понимает, что сильно изменился? Как он к этому относится? Чего ждёт от службы?

Так. Нужно было быстро занять место за рабочим столом. Сделано. Положить бумаги под руку. А сюда - текст договора. Так. Вот эти таблицы и вычисления доходности от проекта - под руку, чтобы не мешкать и не совершать лишних движений. Пусть Волков думает, что у регента под контролем абсолютно всё, а в особенности - собственная нервная система. Ага. И фотокарточку Столыпина развернуть так, чтобы представитель Рябушинского видел, кто именно занимает самое почётное место на рабочем месте и в мыслях Великого князя. Да, да, именно так. Реформы и сильная власть, готовность идти на компромиссы, если дело не касается блага России. Твёрдость при реализации замыслов. Пусть у гостя создастся нужное впечатление, пусть он будет ассоциировать, пусть даже и подсознательно, регента и великого премьера. В таком случае будет положено прекрасное начало.

Вновь раздался стук.

- Прошу! - спокойно сказал Кирилл.

Ему показалось, что дверь открывается целую вечность, массивная дверь, вот уже сколько десятилетий висящая здесь, изукрашенная затейливой резьбой. Каждый узор, каждая деталь, каждый бугорок отпечатался в памяти регента в эти секунды.

"Вон щербинка, надо бы зашпаклевать. А как похож на комара завиток! А тут бы…" - проносились мысли, сменяя одна другую, а время меж тем не желало идти быстрее.